`

СПЕЦІАЛЬНІ
ПАРТНЕРИ
ПРОЕКТУ

Чи використовує ваша компанія ChatGPT в роботі?

BEST CIO

Определение наиболее профессиональных ИТ-управленцев, лидеров и экспертов в своих отраслях

Человек года

Кто внес наибольший вклад в развитие украинского ИТ-рынка.

Продукт года

Награды «Продукт года» еженедельника «Компьютерное обозрение» за наиболее выдающиеся ИТ-товары

 

Владимир Поздняков, IDC: «Мы живем внутри ИТ-рынка и видим его целиком»

Статья опубликована в №38 (748) от 26 октября

+1121
голос

Аналитическое агентство IDC на украинском рынке было открыто в 2005 г. Тогда в офисе насчитывалось всего три сотрудника и география исследований ограничивалась лишь одной страной. Сейчас здесь работают восемь человек, а сфера ответственности распространяется на большинство государств СНГ, включая Россию по некоторым направлениям. Нашу беседу с главой киевского подразделения IDC Владимиром Поздняковым мы начали с вопроса о текущей специфике деятельности компании.

Владимир Поздняков, IDC «Мы живем внутри ИТ-рынка и видим его целиком»До последнего времени львиная доля работы IDC была связана с оценкой сегмента аппаратного обеспечения, поскольку именно им интересуется большинство наших клиентов. Однако в этом году появилось много запросов со стороны производителей ПО и игроков рынка ИТ-услуг, и сейчас на них приходится около трети портфеля наших заказов. Как следствие, мы начали мониторинг крупных корпоративных проектов, в рамках которого отслеживаем всю цепочку поставок от вендора до конечного заказчика. Также думаем о полной ревизии рынка ПО в соответствие с классификацией IDC.


То есть специфика заказов аналитических отчетов меняется?


IDC – это в большей мере консалтинговая компания. Продажа стандартных отчетов – лишь часть нашего бизнеса, причем уже не самая доходная. Сегодня мы стараемся предложить заказчикам комплекс услуг по разработке и реализации маркетинговой стратегии, что находит понимание у новых клиентов. 


На первом этапе мы помогаем им определить наиболее прибыльные сегменты, а также правильные точки воздействия на рынок. Затем IDC проводит его регулярные «замеры», чтобы помочь бизнесу оценить верность выбранного курса, вовремя его корректировать. Безусловно, такой подход предполагает техническую готовность заказчика, т. е. интеграцию наших данных в его бизнес-процессы.


Однако главное преимущество IDC и ключевое отличие от конкурентов состоит в том, что мы фактически живем внутри ИТ-рынка и видим его целиком.


Наверное, сбор информации – самая важная часть вашей работы. Как это происходит и что скрывается за цифрами IDC?


Основную массу информации мы черпаем внутри канала продаж, со всех звеньев цепочки поставок продукции, и многократно проверяем ее. В большинстве отчетов IDC цифры отражают объемы поставок производителей товаров и услуг в какой-то регион. С точки зрения украинских дистрибьюторов наши данные – это так называемый sell-in, т. е. отгрузка продукции в страну. Другими словами, преимущественно мы оцениваем поставки не конкретным конечным пользователям, а в отдельный регион, государство, отрасль.


У этого подхода есть свои недостатки…


Скорее особенности, о которых необходимо помнить, обращаясь к данным IDC. Для вендоров, являющихся основными клиентами агентства, такой подход абсолютно адекватен. Для украинских компаний наши цифры – некий аналог объема инвестиций, приходящих на ИТ-рынок со стороны производителей. 


Однако такая методика – наи­более точный путь для его оценки, ведь мы измеряем поток товара в самом узком месте канала. Хотя, конечно, не стоит забывать, что любая аналитика имеет погрешности.


Зачастую приходится слышать заявления о том, что данные аналитических агентств по ИТ-рынку Украины некорректны.


Вернее, я бы сказал, что не все хотят видеть именно те данные, которые публикует IDC. Рынок остается закрытым и непрозрачным. Многие компании, в том числе и вендоры, не в состоянии правильно оценить ситуацию, полагая, что конкуренты априори не могут быть более успешными. А плохие результаты у нас принято списывать не на собственные недостатки и ошибки, а на внеш­ние факторы, например непрофессионализм аналитиков. Производители регулярно обращаются в штаб-квартиру IDC с критикой в наш адрес, но я не помню ни одного случая, когда мы не смогли бы аргументировать свои выводы.


Что является предметом такой критики?


Чаще всего – объем рынка, ведь от этого показателя напрямую зависят доля вендора, планы продаж его менеджеров и в итоге их премиальные. К сожалению, некоторые компании стремятся получить отчеты IDC лишь с одной целью – подтвердить свое лидерство. И тогда их основной задачей становится любой ценой обеспечить соответствующие цифры, что сразу влечет за собой ограничение доступа к информации и даже давление на аналитиков. Например, у нас очень распространена практика запретов на общение дистрибьюторов с сотрудниками IDC. Кроме того, вендорам зачастую выгодно держать и дистрибьюторов в неведении относительно объемов продаж – так ими легче управлять. Все это, безусловно, создает трудности в корректной оценке рынка. 


Но ведь это характерно не только для ИТ. С подобными проблемами сталкиваются любые институты, проводящие замеры макроэкономических показателей, оценивающие деятельность отдельных отраслей или государства в целом.


Безусловно. Следовательно, украинский ИТ-рынок нельзя рассматривать в отрыве от того, что происходит в стране, в экономике, политике. ИТ-рынок – это Украина в миниатюре. Здесь также присутствуют политические интриги, борьба за электорат (участников канала), раздел сфер влияния, амбиции политиков (вендоров и дистрибьюторов). И если коррупция – обычное явление во всех эшелонах власти, то и компьютерный рынок не стал исключением. Разница только в том, что государственные чиновники крадут бюджетные деньги, а «айтишные» – деньги вендоров.


Все ретранслируется на ИТ-канал…


Коррупция сдерживает развитие рынка, убивает конкуренцию. Была надежда на то, что кризис исправит ситуацию. Но, к сожалению, стало даже хуже. Количество денег уменьшилось, однако аппетиты выросли и появились новые возможности. Теперь предметом «продажи» могут быть не только дистрибьюторский договор, эксклюзив или распределение дефицитного товара, но и сохранение статуса, компенсация потерь в результате курсовых колебаний, price-protection и пр.


Владимир Поздняков, IDC «Мы живем внутри ИТ-рынка и видим его целиком»Еще одной мишенью ИТ-чиновников всегда являлись маркетинговые фонды вендора. Теоретически они должны тратиться на поддержку партнеров, формирование и стимулирование спроса, рекламу в профессиональных изданиях, на рыночные исследования, в конце концов. В действительности большая часть денег либо вообще не доходит до канала, либо закладывается рядом партнеров в маржу, что приводит к демпингу, убыткам реселлеров, а в перспективе – к сокращению рыночной доли вендора. Безусловно, это отражается в сводках IDC, которые затем и становятся предметом критики.


Доля рынка – действительно один из самых важных критериев оценки работы вендора? А как же прибыль?


Ну, прибыль ведь не принято использовать для сравнения с конкурентами. Для этих целей больше подходит как раз доля рынка. Причем погоня за данным показателем нередко приводит к затовариванию канала, создает искусственную конкуренцию среди партнеров. И тогда, например, возникают ситуации, когда без оглядки на кризис, на большие складские запасы количество дистрибьюторов увеличивается с трех до пяти. А для такой страны, как Украина, – это много даже в условиях стабильного рынка.


Но еще более болезненно для поставщиков, когда под предлогом оптимизации канала вводится прямой партнерский статус для розничных компаний. Получив условия лучше дистрибьюторских, некоторые из них выбрасывают излишки товара в дилерский канал, что в итоге оборачивается для партнеров новыми убытками.


Раз уж мы затронули тему дистрибьюции, как вы можете охарактеризовать текущее состояние дел в данном сегменте?


Украинские дистрибьюторы слишком зависимы от вендоров и регуляторной политики государства, потому здесь не существует четких правил игры и понятного механизма ценообразования. Это не критика, а всего лишь констатация факта.


По сути, в Украине дистрибьюция всегда представляла собой некое подобие системы распределения материальных ценностей, основанной не на бизнес-целесообразности, а на старых советских принципах личной заинтересованности топ-менеджеров. Особенно это было характерно для сектора компьютерных компонентов, где исторически сложился некий элитный клуб импортеров, которые максимально использовали выгоды своего положения, включая прямой доступ к бонусным программам вендоров. Однако с ростом доли ноутбуков снижалось влияние на рынок ПК и поставщиков комплектующих, и производителей компонентов. Кроме того, начался процесс сокращения цепочки поставок коробочной продукции. Практически исчезли из канала субдистрибьюторы, импортеры расширили дилерские сети за счет мелких реселлеров, а вендоры стали активно работать и с розницей, и напрямую с крупными клиентами.


Получается, что вендоры сегодня оказывают наибольшее влияние на компьютерный рынок. Возможно, в итоге дистрибьюторы вообще останутся без работы?


Подобные процессы идут, но, мне кажется, еще рано говорить о такой угрозе. Проблема в другом. В нашей стране бизнес, в том числе и дистрибьюторский, до последнего времени строился фактически на честном слове. Это касалось и финансовых обязательств с реселлерами, и деловых соглашений. Когда грянул кризис, оказалось, что большое количество дилеров являются банкротами техническими (т. е. не могут рассчитаться с кредиторами во­время), а часть из них – фактическими. И при этом их долги перед дистрибьюторами документально не закреплены либо оформлены весьма условно, что повлекло за собой огромные убытки поставщиков.


После кризиса компании стали более осторожно подходить к вопросам кредитования партнеров?


Да, некоторые дистрибьюторы теперь берут расписки у дилеров под личные гарантии владельцев (смеется). А если серьезно, то вряд ли произошедшие перемены можно назвать радикальными. Компании продолжают наступать на старые грабли, теша себя надеждой, что кризис больше не повторится и очередные «пузыри» не лопнут. 


Возможно, эту проблему, как и проблему замкнутости рынка, помогут разрешить общественные организации, профессиональные ассоциации?


На мой взгляд, любые усилия ассоциаций, направленные на регулирование рыночных отношений, обречены на провал. Их главные задачи – лоббирование интересов своих членов в органах власти и просветительская работа. Однако если посмотреть на существующие организации, в частности АПИТУ, то, несмотря на огромную работу во властных структурах, проводимую ее администрацией, все же для многих своих членов она остается неким аналогом «айтишной тусовки». В целом большинство украинских ИТ-ассоциаций можно охарактеризовать как некое объединение топ-менеджеров, чьи личные амбиции часто стоят выше интересов бизнеса компаний, которые они представляют. Впрочем, это общая проблема наемного персонала в Украине. 


Что же касается закрытости рынка, то, я думаю, в большей степени это связано с экономическими факторами. Уверен, с легализацией, с выводом бизнеса из тени и украинские бизнес-структуры станут более открытыми. Кстати, тогда вырастет и весомость общественных организаций и для ИТ-рынка наступит золотое время. 


Легализация вызовет бум на рынке ИТ?


Легализация экономики – это благо для ИТ-рынка. Легальный бизнес нуждается в большем количестве профессиональных продуктов и услуг. И в более высоком их качестве. В теневой экономике мало востребованы многие современные ИТ-решения и технологии.


А что происходит на рынке ИТ-услуг? IDC всегда подчеркивала, что в Украине их доля чрезвычайно мала и это до сих пор является серьезной проблемой.


Владимир Поздняков, IDC «Мы живем внутри ИТ-рынка и видим его целиком»И диспропорция в структуре рынка ИТ, когда на оборудование приходится более 80%, легко объясняет глубину ямы, в которой оказался отечественный ИТ-бизнес в результате кризиса. Соответственно, наша страна стала рекордсменом по темпам падения рынка во всем регионе среди нескольких десятков стран. И хотя в 2009 г. наметились положительные тенденции, этого еще недостаточно, чтобы говорить о переломном моменте. Так, в 2008 г. услуги занимали 7,8% в структуре украинского ИТ-рынка, а в 2009 г. их доля увеличилась до 9,8%. Сравните – в Польше за то же время аналогичный показатель вырос с 27,3 до 30,6%, что позволило сгладить по­следствия падения спроса на оборудование. Если польский рынок аппаратных средств в 2009 г. сократился на 27%, то рынок ИТ-услуг – всего на 13,7%. В Украине – на 54 и 29% соответственно.


В чем основная проблема развития этого сегмента в наших условиях?


Проблема в отсутствии не столько спроса как такового, сколько квалифицированного потребителя и профессионального предложения. Впрочем, это относится не только к ИТ. В Украине в принципе не существует культуры производ­ства, продажи и потребления услуг. Конечно, есть исключения, но они только подчеркивают сей печальный факт. В 2008–2009 гг. данный сегмент находился практически в том же состоянии, что и пять лет назад.


Но за два последних года заказчики должны были измениться. Да и на рынке системной интеграции появились новые имена.


Отчасти это справедливо. Однако доля услуг и ПО в комплексных проектах все еще невысока. До сих пор самая популярная задача, решаемая большинством украинских интеграторов, – поставка оборудования. Но, во-первых, все активнее забирают под свой контроль взаимодействие с крупными клиентами сами вендоры, во-вторых, развивают проектный бизнес и дистрибьюторы. Другими словами, интеграторы постепенно теряют традиционный заработок на услугах, связанных с настройкой и обслуживанием «железа». А найти альтернативу многие из них не способны.


Хотя действительно, за последний год в данном сегменте появились новые компании, в структуре бизнеса которых услугам отведена ключевая роль. В этом смысле многие из них являются миссионерами, поскольку разрушить стереотипы заказчиков, долгие годы привыкших тратить 95% ИТ-бюджетов на «железо», – задача не из легких, и для ее решения потребуется много времени.


Но у молодых компаний есть преимущество в гибкости, в скорости вывода на рынок новых решений. Это могут оценить заказчики SMB‑сектора.


Теоретически да. Но давайте посмотрим на рынок в разрезе категорий потребителей.


По нашим оценкам, в прошлом году более 50% затрат на ИТ в корпоративном сегменте приходилось на банки и телекомы, еще 25% – на крупные предприятия других отраслей, остальное – малый и средний бизнес.


В 2010 г. ситуация только усугубилась: сегодня 25 ведущих потребителей (в основном банки и операторы связи) обеспечивают 55-60% оборота всего украинского рынка системной интеграции. С другой стороны, 25 ИТ-компаний контролируют почти 75% продаж в корпоративный сектор. Такая система распределения товаров предполагает проч­ные связи между поставщиками и потребителями, которые складывались многие годы. Этот стабильно работающий механизм в состоянии пережить не один кризис, но он не приемлет революционных изменений. А в нашем случае не только препятствует появлению новых поставщиков, но и замедляет скорость проникновения новых идей и технологий.


Что может быть катализатором этого процесса?


Просто нужны очень сильные потрясения. Намного сильнее, чем кризис 2008 г. Либо надо запастись терпением.


Другими словами, рынок «железа» еще долго будет оставаться основой украинской ИТ-отрасли. Но в прошлом году он сократился более чем вдвое. А какие сегменты пострадали сильнее всего?


Если говорить о емкости рынка, в абсолютном значении самое сильное падение мы наблюдали в сегменте серверов, что вполне закономерно, поскольку спрос на такие уст­ройства отражает состояние экономики. Проблемы, с которыми столкнулись украинские предприятия в 2009 г., вылились в сокращение ИТ-бюджетов, в первую очередь в части закупок оборудования. Это привело к падению поставок серверов начального и среднего уровня (преимущест­венно x86-платформы) на 60–65% в денежном выражении, а hi-end-систем – на 43%. И если рынок серверов стандарт­ной архитектуры в нынешнем году начал восстанавливаться, то non-x86 будет сокращаться еще пару лет.


А как себя чувствуют локальные сборщики на рынке серверов? Судя по всему, вендоры фактически вытеснили их из этого сегмента.


Не совсем так. С одной стороны, суммарная доля зарубежных производителей составляет по итогам первого полугодия 70% в штучном выражении. В то же время из оставшихся 30% две трети приходится на пять украинских компаний, и их доля на протяжении последних двух лет почти не меняется. Более того, в сегменте 2-процессорных серверов, где генерируется наибольший доход и где HP активно наращивает свое присутствие (53% в первой половине 2010 г.), ведущие сборщики либо сохраняют позиции, либо даже растут (Entry и «Спецвуз­автоматика»). 


В сегменте мощных 4- и 8-процессорных серверов также господствуют зарубежные бренды (свыше 80%), но сохраняется спрос и на отечественную сборку. Причина проста – ценовая политика главных тайваньских производителей серверных платформ позволяет собирать многопроцессорные системы с очень хорошим соотношением стоимость/функциональность, и конкурентоспособность таких устройств растет с усложнением конфигурации.


Такая ситуация характерна только для Украины?


Напротив, даже на более зрелых рынках местные производители отнюдь не исчезли, хотя, например, в Польше за время экономического спада их доля сократилась с 40 до 20%. Показательно, что часть лидеров местной сборки постепенно восстанавливают свои позиции, а некоторые польские компании (Action и Komputronik) и вовсе не допустили падения и продолжали развиваться на протяжении 2008–2010 гг.


Если мы уже говорим о локальных сборщиках, каковы в целом их перспективы в сегменте ПК?


Владимир Поздняков, IDC «Мы живем внутри ИТ-рынка и видим его целиком»Фабрики ведущих сборщиков, по сути, мало отличаются друг от друга, как, впрочем, и выпускаемые ими компьютеры. То есть с технической точки зрения эти продукты одинаковы. Различия в маркетинге, брендинге, качестве сборки, которое во многом зависит от культуры производства, и, конечно же, в сервисе. Тут им, безусловно, трудно конкурировать с A-брендами. А если учесть еще и доступ к финансовым ресурсам, то становится понятно, почему за последние два года ситуация изменилась не в пользу отечественных компаний. Так, в 2008 г. суммарная доля десяти ведущих сборщиков составляла 38%, а к нынешнему моменту она сократилась почти до 19%, т. е. вдвое. За это же время A‑бренды выросли с 4,7 до 7%, и эта тенденция остается.


То есть локальная сборка ПК – направление малоперспективное?


Я думаю, вопрос о будущем локальной сборки прямо связан с другим – как долго еще будет существовать десктоп в его нынешней концепции? Но ответ на него лучше искать в недрах таких корпораций, как Intel и AMD. 


Сегодня же во многих соседних с нами странах большая часть рынка десктопов остается за местными игроками. Так, в Турции локальные сборщики контролируют свыше 80% рынка, в Польше – 71%, в Румынии – 61%. И, кстати, в этих странах пять ведущих компаний до сих пор чувствуют себя весьма уверенно – им суммарно принадлежит от 18% (Польша) до 45% (Румыния) сегмента настольных систем. В Украине до кризиса мы наблюдали аналогичную тенденцию, но в 2009 г. она откатилась на несколько лет назад. Фактически у нас остался один производитель, претендующий на роль национального (доля более 6%), и еще около десяти компаний с рыночной долей от 1 до 2,5%. В итоге по результатам первой половины 2010 г. Топ 5 украинских сборщиков владеют всего 13,4%, а большая часть рынка – это мелкая сборка.


Что можно сказать о компьютерных рынках других стран СНГ? Какова была их реакция на кризис?


По результатам 2009 г. третьим по величине рынком ПК в СНГ после России и Украины является Казахстан, затем следуют Беларусь, Азербайджан, Грузия, Молдова. Отечественный рынок меньше российского примерно в пять раз, но больше белорусского в шесть, а грузинского – в 12 раз. При этом в Украине поставки компьютеров сократились в прошлом году более чем на 40%, в Беларуси и Молдове – на 20%, в Грузии и Азербайджане – на 10%.


Вернемся к Украине. Как отреагировал на кризис отечественный рынок ПО?


В прошлом году он сократился примерно на 35%, а уровень пиратства, согласно последним данным BSA, вырос до 84%. Для страны, где продажи ПО и так невелики, – ущерб огромен, и его невозможно компенсировать за счет тех сегментов, в которых падение было относительно небольшим (например, Security Software). И как бы ни сетовали правообладатели на несознательность украинских граждан и отсутствие эффективных механизмов привлечения к ответственности, все же, я считаю, главная причина – экономическая. У бизнеса, занятого выживанием и оптимизацией базы налогообложения, также мало стимулов к покупке ПО, как и у частных пользователей, пытающихся прокормить семью на 2000 грн в месяц. В этом плане мы недалеко ушли от Камеруна и Пакистана, которые находятся примерно на одном уровне с Украиной по уровню и пиратства, и коррупции (согласно данным Trans­parency Inter­national).


Возможно, проблема еще и в том, что в нашей стране мало внимания уделяется программам стимулирования спроса на ПО?


Спросом должны заниматься, безусловно, вендоры, но стимулировать развитие рынка ПО – задача государства. А правообладатели могут влиять на данный процесс путем лоббирования через профильные ассоциации. К сожалению, в нашей стране эта схема тоже не работает, потому что и ИТ-рынок, и экономика в целом ориентированы, как я уже говорил, на обслуживание крупного бизнеса. И, на мой взгляд, ближайшие несколько лет не принесут изменений.


Кстати, прогнозы аналитиков – часто еще один повод для критики. Конечно, украинский рынок – не слишком хороший объект для предсказаний, но, возможно, вы знаете, как увеличить их точность?


Особых рецептов нет. Стараясь заглянуть вперед, мы исходим из большого количества исторических данных, сравниваем ситуацию в разных регионах, но самое главное – в оценке развития рынка опираемся на здравый смысл. В Европе подобный подход дает неплохие результаты, но в таких нестабильных государствах, как Украина, прогнозирование на 3–5 лет действительно абсолютно нереальная вещь. У нас в стране при планировании бизнеса принято оперировать намного более короткими периодами – от трех месяцев до одного года, и редко кто пытается заглянуть дальше.


Безусловно, выводы аналитиков никогда не следует принимать буквально, на них нужно смотреть сквозь призму своего бизнеса и опыта. Кроме того, в прогнозах нужно уметь читать между строк, ведь таким образом мы стараемся донести свою позицию субъектам рынка, дать сигнал вендорам и дистрибьюторам, которые используют наши цифры для планирования поставок. Фактически прог­нозы – это наш инструмент влияния на рынок.


Вам не кажется, что страна находится в ожидании нового кризиса? Можно ли его предсказать?


Вряд ли кто-нибудь из аналитиков или экономистов может ответить на этот вопрос. Дейст­вительно, у нас есть предчув­ствие очередного витка проблем, которое базируется на анализе текущей ситуации в ИТ-канале и макроэкономических показателях, но по большому счету предсказание кризиса – даже не теория вероятности, а всего лишь предположения, построенные на интуиции. Посему лучше развивать свой бизнес так, чтобы он был меньше зависим от внешних потрясений. А это значит, что в его основе должна лежать модель продажи услуг, а не товаров.

Ready, set, buy! Посібник для початківців - як придбати Copilot для Microsoft 365

+1121
голос

Напечатать Отправить другу

Читайте также

Когда интервью берет Лаптев, а отвечает Подзняков, даже до чтения понятно, что будет интересно:)

+1, читается на одном дыхании, очень познавательно.

Кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку?

К сожалению, в последнее время на данные IDC при планировании и оценке рынка в IT сегменте "ноутбуки" - опираться становиться все сложнее, квартал к кварталу. По 2010 году разница между внутренними подсчетами дистрибьюторов и IDC составит 200-250К шт, что в денежном выражении составит около 9,5 млн. долларов. При всем уважении к IDC, на мой взгляд необходимо каким-то образом оптимизировать и/или перестраивать схему сбора данных, обращать внимание на "заполитизированность" некоторых моментов.

Михаил, при всем уважении, вы невнимательно читали интервью :)
Поэтому повторюсь.

1. Методика IDC одна во всем мире - оцениваются отгрузки в страну. И никто не будет ее менять по той причине, что дистрибьюторы в Украине (которые, кстати, никогда не купят отчеты IDC, по разным причинам), что-то там посчитали внутри себя и им кажется, что такого быть не может.

2. Ваши "внутренние подсчеты" (насколько мне известно) не охватывают как минимум четверть (а то и треть) рынка. Более того, нет никакой гарантии в достоверности этих данных, нет возможности их даже минимальной кросс-проверки. И главное - другая методика (да и есть ли она?), а значит ваши и наши цифры нельзя сравнивать.

3. "Заполитизированность" также касается дистрибьюторов как и вендоров. Рынок явно перегрет, но вы все везете и везете...

и какую же именно часть рынка (тем более такую большую) не охватывают "внутренние подсчеты"?

куда именно продаются эти неучтенные ноутбуки?

Михаил, о каком последнем времени вы говорите?
"Исследователи уже не те" - так было и, наверное, будет всегда и на любом рынке.
Никогда все не будут довольны.

вопрос не в "недовольстве", а в намеренном искажении фактов некоторыми "исследователями"

Владимир,
спасибо за ответ :)
То что методика одна - факт. Однако, учитывая факторы на которые оказывает прямое влияние отчет IDC, часто все делается для того чтобы достичь намеченных (поставленных) показателей - как дистрибьюторами так и вендорами. Отвечая на вопрос Артура о "последнем времени" хочется отметить, что речь не идет о каких-то общих фразах "исследователи уже не те". Мнение IDC - более чем авторитетно на рынке, и Украинском в том числе. Но с 2007 года так или иначе, я (читать все продакт-менеджеры и топ-менеджеры ведущих дистрибьюторов и retail chains), анализирую цифры IDC в данном сегменте, сравнивая их с самыми различными данными. Погрешность была всегда, однако два последних квартала 2010 года, она очень велика - речь именно об этом. Само собой, что при планировании эти цифры приходится уточнять, и вносить коррективы. Однако, я прошу не рассматривать мой комментарий как претензию. Это мнение.
Владимир, уверен, что у нас будет возможность обсудить эти моменты в личной беседе, поделиться, так сказать, точками зрения.
Засим - спасибо за интересное и познавательное интервью, хочеться пожелать всяческих удач и воплощения самых смелых бизнес-идей в жизнь.

Михаил, я всегда открыт для дискуссии, а двери нашего офиса - для вас и ваших коллег!

это не тенденция последних кварталов.

точно так же происходило (а может и до сих пор есть) на рынке винчестеров, например.

данные IDC там тоже были весьма далеки от реальности и корректировались в угоду некоторым вендорам, которым уж очень нужно было показать "правильные" цифры.

да, дилетантов, возомнивших себя аналитиками, у нас очень много... пожалуй, даже больше чем продавцов
впрочем, вот здесь список вакансий
можете попробовать, вдруг повезет

больше дилетантов у нас только хамов

"Также думаем о полной ревизии рынка ПО в соответствие с классификацией IDC"

Владимир, возможно ли хотя бы намеком узнать основные принципы такой классификации? Входит ли туда отечественный аутсорсинг, рынок интернет-проектов? Или же это в основном по зарубежным вендорам?

Александр, мы руководствуемся IDC SW Taxonomy - это объемный документ примерно на 100 стр. Если интересно, могу выслать выдержку. Однако, нужно понимать, что рынок страны ограничен затратами заказчиков данной территории. Т.е. все украинские разработки ПО, продаваемые зарубеж, не могут быть отнесены к местному рынку ИТ!

Был бы благодарен за выдержку. В любом случае - спасибо за ответ

Владимир, а почему так получается, что уже несколько лет подоят Ваш прогноз по рынку материнских плат (читай дэстопов) не сходится с фактическим на процентов 30. Например на 2010 год Вы планировали падение по 700000 (с падением отностительно 2009 года), а по факту вышло около миллиона материнских плат с хорошим ростом?

Слава, простите, а у кого вы украли наш отчет по материнским платам?

 

Ukraine

 

  •  Home  •  Ринок  •  IТ-директор  •  CloudComputing  •  Hard  •  Soft  •  Мережі  •  Безпека  •  Наука  •  IoT