`

СПЕЦІАЛЬНІ
ПАРТНЕРИ
ПРОЕКТУ

Чи використовує ваша компанія ChatGPT в роботі?

BEST CIO

Определение наиболее профессиональных ИТ-управленцев, лидеров и экспертов в своих отраслях

Человек года

Кто внес наибольший вклад в развитие украинского ИТ-рынка.

Продукт года

Награды «Продукт года» еженедельника «Компьютерное обозрение» за наиболее выдающиеся ИТ-товары

 

I’m Feeling Lucky

Зачастую биографические книги о жизни в компании воспроизводят пирамиду Болотова, где вокруг снуют положительные персонажи (обычно соглашающиеся с автором либо помогающие его карьере) и негативные сотрудники (все мешающие жить, с чем негативные личности иногда даже не согласны). Книга I’m Feeling Lucky Дагласа Эдвардса (сотрудник номер 59 в Google) в этом плане читается лучших других из-за некоторых особенностей повествования:

  • Эдвардсу (начальная роль которого – marketing guy) постоянно приходится доказывать необходимость маркетинга для технологической компании, в процессе читателю предлагается самому оценить, где прав Эдвардс, а где – противоборствующие стороны.
  • Эдвардс пришел в Google из компании «старого типа» (San Jose Mercury News – газета, где все бегают под начальником) и не отрицает влияния предыдущего работодателя на его мировоззрение.
  • Эдвардс, хотя и сетует на status quo в технологической компании, где вэбмастер мог выложить на сайт что угодно без согласования с отделом маркетинга, мыслит рационально и быстро сдает позиции, защищать которые не имеет смысл.

В книге описываются многие моменты из ранней жизни Google как стартапа, политика найма персонала, несколько экстренных мер (типа перемещения серверов в ЦОДе, для которого на выходные выходили на работу все сотрудники), плюс принципы работы Сергея и Ларри во время, когда в компании число сотрудников не перевалило за трехзначное. Интересно проследить за перетягиванием одеяла, когда первоначальные решения принимаются на небольшом совещании, где присутствуют основные разработчики, Марисса и со-основатели компании. Постепенно такие тусовки стали слишком неэффективными (каждый хочет поумничать перед основателями), и Марисса начала сужать круг фигурантов.

Что Эдвардса периодически бесит (хотя в прошедшем времени он судит о событиях весьма флегматично) – это видимость контроля в компании, которая основана и управляема программистами. Автор согласовывает какую-то строку из сферы своего влияния, скажем, логотип и внешний вид новозапускаемого сервиса, только для того, чтобы на следующее утро увидеть на странице что-то другое, так как программист, работающий в ночь, не посчитал текст либо графику приемлемой, быстро отправил коммит и обновил внешний вид на всех серверах.

Либо просто несогласованность действий – Эдвардс месяц тратит на устаканивание брэндинга, согласно которому все сервисы Google будут носить имя компании и существительное общего плана, описывающее их суть – Google Images, Google Directory, Google Video и т.д. Но вот народ придумывает поисковик по товарам под рабочим названием Froogle. Постепенно Эдвардс осознает, что главный разработчик так и планирует толкать продукт на рынок под брэндом Froogle. Что не только не соответствует стратегии брэндинга, описанной выше, но и не переводится нормально на другие языки, поддерживаемые языком, требует собственного логотипа (вместо логотипа Google и существительного стандартным шрифтом) да и слегка обманывает пользователя – поисковик не помогает «экономить», как обещает его рабочее название (frugal), он просто показывает цены, возлагая необходимость сортировки на посетителя. Но на круглом столе, где обсуждается запуск нового проекта Сергей настолько одержим необходимостью запустить поисковик по товарам перед Рождеством, что он быстро соглашается на Froogle, считая, что название даже прикольно.

У Эдвардса также свое мнение касательно места менеджеров продуктов в компании. Разработчики в принципе позитивно отнеслись к появлению в Google подчиненных Джонатана Розенберга, так как им можно было зааутсорсить такие неприятные для разработчика обязанности, как согласование запуска проекта, беседы с юристами, прогонку тестов на пользователях и т.д. Взаимодействие отдела маркетинга и менеджеров продуктов не было документально оформлено (да и не может оно быть четко разграничено в стартапе, где всегда не хватает рук), в итоге то менеджеры продуктов делали свой маркетинг, то, наоборот, звали подчиненных Эдвардса быстренько «согласовать» запуск за 15 минут до оного, дабы потом привселюдно говорить, что типа готовы в люди выйти, да маркетинг не дает.

Книга является интересным пособием по корпоративной психологии в процессе бурного роста компании, дает неплохое понятие того, чего стоит ожидать нетехническому человеку в технологической компании, и содержит кучу интересных историй касательно ранней истории Google – Эдвардс ушел из компании в 2005 г. Отрывок из первой главы книги можно прочитать в Wall Street Journal.

Из прочитанного: I’m Feeling Lucky

Рынок SDN: теперь все с приобретениями

Business Insider с характерным заголовком, рассчитанным на привлечение кликов из RSS-ридеров, пишет о приобретении Contrail Systems компанией Juniper Networks за $176 млн. Выход более чем солидный, учитывая единственный раунд в $10 млн, который Contrail подняла от Khosla Ventures после чего бросилась искать сотрудников. Премиальности помог тот факт, что среди основателей есть бывшие сотрудники Juniper, да и сам Juniper на рынок успел одним из последних.

Рынок, похоже, зависит от интереса не только к технологиям, но и к офисным площадям приобретаемых объектов. Juniper, расположившаяся в Саннивейле напротив Yahoo! и оборонщиков из Lockheed Martin, купила Contrail, которaя находится в том же городе. В июле VMWare, которая в Пало-Алто занимает пространство на Футхилз и Арастрадеро напротив того большого больничного комплекса, за $1,26 млрд купила пало-алтовскую же Nicira, которая помимо пало-алтовского адреса в активах имела статус первопроходца и лидера рынка SDN (software-defined networking).

На этом географическая близость заканчивается – на следующей же неделе Oracle, которому мало что светит в плане офисного пространства в Redwood Shores, которое еще не принадлежит Oracle, ринулся аж в Сан-Хосе за Xsigo, цена которой не оглашается (когда на счету $31,6 млрд, то даже сумму в сотню-другую миллионов можно задекларировать как «не составляющую материальную ценность для акционеров»). В октябре сан-хосешная Cisco Systems купила горновидовского производителя программируемых сетевых контроллеров vCider, также не поспешив огласить сумму сделки.

Рынок SDN: теперь уже все крупные игроки обзавелись приобретениями

Продукт != компания

Боб Акерман из Allegis Capital старается развенчать миф о проблемах с финансированием первого раунда стартапов. По его словам, рынок ангельских инвестиций не то, чтобы перегрет (перегревание предусматривало бы рост оценки стартапов, но поскольку поднимают все под конвертируемые облигации с дисконтом, то об оценке компании в ближайшее время можно не беспокоиться), но весьма и весьма плодовит. Поскольку значительная доля этих посевных инвестиций основывается на личных знакомствах, зачастую финансируются не компании, а проекты. Венчурным капиталистам же, работающим с компаниями ранней стадии, проекты становятся менее интересны – им нужны стартапы:

Ackerman says he sees features, products, and apps that are great, but they’re not likely to generate venture rates of return. They’re not likely to become sustainable, large-scale companies that need venture capital. So he has to turn the entrepreneurs down.

Различие между проектом и компанией иногда распознать довольно трудно. Мой бывший коллега Чамат Палихапитья в свое время возглавлял подразделение WinAmp, когда продукт был приобретен AOL. Несмотря на отличные его качества как продукта (есть люди, для которых WinAmp и ShoutCast и по сегодняшний день являются основным плейером и интернет-радио), WinAmp так и не стал компанией.

Еще один пример из более недавних времен – блоггинг. Automattic делает отличный продукт, только последняя версия которого загружена десятки миллионы раз (попробуй не загрузи, если там фиксы для проблем с безопасностью). Вместе с тем, является ли успешным проектом Automattic как компания? Какие-то деньги на рынке платного блогохостинга и консалтинга для компаний, безусловно, делаются. Но 7 лет с продуктом, который суммарно загружен миллиарды раз, и выручка в $45 млн? Это объемы не стартапа, а просто мелкого бизнеса. Насчет чего его создатели могут и не париться, но для венчурных инвесторов такие объемы вряд ли интересны.

Продукт != компания

Мобильная разработка: уровень удержания пользователей низкий, половина денег уходит крупным игрокам

Фред Вилсон забирает назад свои слова о необходимости разработать сперва мобильный сервис, а уж потом Web-сайт. Успешных проектов с таким подходом два года назад было всего два – Instagram и Foursquare. Успешных проектов на конец 2012 г. также два – Instagram и Foursquare. С некоторой натяжкой третьим таким проектом можно назвать Rovio, но там непонятно, является ли Web-версия просто замыкающей составляющей для галочки, либо частью стратегии. Вилсон ссылается на запись Вибху Норби, со-основателя Origami и Every.me, который подчеркивает разницу между интернет-маркетингом и мобильной его версией. Это не просто две различные отрасли, для которых следует слегка изменить стратегию, это два разных мира. Web-продвижение, заточенное под ежедневное привлечение пользователя, подписку его на рассылку с последующим привлечением на сайт и т.д., натыкается на столько препятствий в мобильном мире, что говорить о приложении как о мобильной оболочке сайта, становится все труднее:

The user has already calculated in their mind how long it takes to go to the app store, find your app, download it, enter their password, open the app, and go through onboarding, and because it will take so long they simply won’t do it.

Мобильные пользователи могут иногда загрузить приложение, но станут ли они его запускать? В мобильном мире загрузки – это аналог показов страниц эпохи лихих девяностых. Все сайты крепили себе счетчики, разбивали статьи и фотогалереи на 40 самостоятельных страниц, генерировали трафик из ресурсов небывалой желтизны (а то и с района красных фонарей), после чего гордо выставляли напоказ показы страниц. Аналогично мобильные разработчики предпочитают говорить о загрузках, а не о минутах, проведенных в приложении. Почему?

Take Path, one of the most promising mobile-first startups. I don’t want to rag on them because I love the app, but it’s just a good example. Color would also work well. With 5-10 million downloads, Path has retained less than 200,000/users a day according to AppData. You can also check their download rank in the Social category and see that it has dropped from 5 to 94. That’s anywhere between 2 and 4% retention and a couple hundred downloads a day. Even if that’s wrong by 5x or 20x, it still doesn’t make sense as a business for many years.

Здесь с автором можно не согласиться, проаргументировав данными с того же ресурса. Игра Words with Friends, которая зарождалась в рамках мобильного стартапа, затем была куплена Зингой и перенесена в Web-интерфейс, вполне себе неплохо поживает с 13,8 млн MAU, из которых половина является DAU. Игра в "Эрудита" предусматривает очередность ходов и средняя сессия составляет не больше нескольки минут, т.е. пользователи в довольно обширных количествах готовы ее загружать и перезапускать по несколько раз на день. Что это – свойство игры либо особенность рынка и его предрасположенность к тем, кто зашел на рынок первым (клонам Words with Friends везет явно меньше)?

Новый отчет от Canalys говорит, что это более особенность рынка, чем конкретного приложения – мобильные пользователи предрасположены к тем, кто пришел на рынок первым. В итоге 50% всех доходов с мобильных магазинов уходит в карманы всего 25 компаний:

Canalys estimates that just 25 developers accounted for 50% of app revenue in the US in these stores during the first 20 days of November 2012. Between them, they made $60 million from paid-for downloads and in-app purchases over this period.

Футуризм от Нассима Талеба

Нассим Николас Талеб, научивший мир видеть разницу между закономерностями и случайными последовательностями, которые выглядят как закономерности, опубликовал свое мнение о футуризме (это отрывок из его новой книги). Большинство футуристов, публикующие прогнозы уже не первое тысячелетие, страдают от неомании – желания предсказать чего-то нового ради чего-то нового. Хотя в реальности мы до сих пор пользуемся изобретениями, которым сотни и тысячи лет:

Tonight I will be meeting friends in a restaurant (tavernas have existed for at least 25 centuries). I will be walking there wearing shoes hardly different from those worn 5,300 years ago by the mummified man discovered in a glacier in the Austrian Alps. At the restaurant, I will be using silverware, a Mesopotamian technology, which qualifies as a “killer application” given what it allows me to do to the leg of lamb, such as tear it apart while sparing my fingers from burns. I will be drinking wine, a liquid that has been in use for at least six millennia. The wine will be poured into glasses, an innovation claimed by my Lebanese compatriots to come from their Phoenician ancestors, and if you disagree about the source, we can say that glass objects have been sold by them as trinkets for at least twenty-nine hundred years. After the main course, I will have a somewhat younger technology, artisanal cheese, paying higher prices for those that have not changed in their preparation for several centuries.

Закавыка, по его мнению состоит, в нашем видении сегодняшнего мира как стартовой точки, к которой мы приплюсовываем различные штучки, которые, по нашему мнению, будут окружать человека будущего. Типа вместо одежды на нас будет какой-то космический костюм будущего, вместо машины какой-то сверхзвуковой самоуправляемый мотоцикл, и т.д. Между тем, успешные технологические достижения последних лет характерны тем, что не приплюсовывают к нашей жизни новые объекты, а минусуют их:

Technology is at its best when it is invisible. I am convinced that technology is of greatest benefit when it displaces the deleterious, unnatural, alienating, and, most of all, inherently fragile preceding technology. Many of the modern applications that have managed to survive today came to disrupt the deleterious effect of the philistinism of modernity, particularly the 20th century: the large multinational bureaucratic corporation with “empty suits” at the top; the isolated family (nuclear) in a one-way relationship with the television set, even more isolated thanks to car-designed suburban society; the dominance of the state, particularly the militaristic nation-state, with border controls; the destructive dictatorship on thought and culture by the established media; the tight control on publication and dissemination of economic ideas by the charlatanic economics establishment; large corporations that tend to control their markets now threatened by the Internet; pseudo-rigor that has been busted by the Web; and many others. You no longer have to “press 1 for English” or wait in line for a rude operator to make bookings for your honeymoon in Cyprus. In many respects, as unnatural as it is, the Internet removed some of the even more unnatural elements around us. For instance, the absence of paperwork makes bureaucracy — something modernistic — more palatable than it was in the days of paper files.

Технологический прогресс характеризируется не только торжеством технологий над каким-то процессом, который до этого был нетехнологичен, но и заменой плохих технологических нововведений:

The shoe industry, after spending decades “engineering” the perfect walking and running shoe, with all manner of “support” mechanisms and material for cushioning, is now selling us shoes that replicate being barefoot — they want to be so unobtrusive that their only claimed function is to protect our feet from the elements, not to dictate how we walk as the more modernistic mission was. In a way they are selling us the calloused feet of a hunter-gatherer that we can put on, use, and then remove upon returning to civilization.

And the great use of the tablet computer (notably the iPad) is that it allows us to return to Babylonian and Phoenician roots of writing and take notes on a tablet (which is how it started). One can now jot down handwritten, or rather fingerwritten, notes — it is much more soothing to write longhand, instead of having to go through the agency of a keyboard.

Футуризм от Нассима Талеба

Кто наиболее активен в Кремниевой долине?

Интересно было ознакомиться с некоторыми данными касательно того, кто же в действительности сегодня двигает бизнес в Кремниевой долине с точки зрения возрастных групп и национальной принадлежности.

Вот информация относительно изменений в расовой картине Кремниевой долины за последние 10 лет:

Кто наиболее активен в Кремниевой долине?

Категория «азиатов» включает, впрочем, как выходцев из Китая, так и Индии. Там пару забавных цитат от представителей афроамериканцев про зловещую конспирацию в технологическом секторе в плане тотального игнорирования негритянок и мексиканок, и типа поделом теперь белому человеку, будет знать:

For years, women, blacks and Latinos have been kept out of the tech job market. Now white men are being forced to train their replacements.

В Купертино и Фремонте уже относительно долгое время азиатское население доминирует.

В статье Reuters о возрастной дискриминации в Долине кроме основной темы (надо подкрашивать седые волосы, носить кроссовки, и закрыть почтовый ящик на @aol.com) проскальзывает и второстепенная – на фоне журналистской влюбленности в молодых основателей (вроде как началось это еще с эпохи доткомов и предпринимателей типа Бо Пибоди, основателя бесплатного хостинга Tripod.com), пожилые, да и вообще люди в возрасте, никогда не выбегают на сцену с флагом «я стар, я супер-стар».

  • Kenandy – стартап автоматизирует управление производственными мощностями (фабриками, заводами), перенося инструменты в облако. Все ПО написано на основе платформы Force.com, т.е. Kenandy выступает независимым разработчиком, нацелившимся на конкретный сектор. Стартап поднял $10,5 млн от Kleiner Perkins Caufield & Byers и компании SalesForce. Основательнице стукнуло 65.
  • Workday автоматизирует аспекты HR для компаний, основана в 2005 г., основатель вложил вначале свои деньги, после чего поднял раунд от Greylock, позже подняты деньги от New Enterprise Associates. Стартап продает свой сервис по модели SAAS, зарабатывает примерно $10 млн в месяц, два месяца назад вышел на IPO. Основателю 72 года.

Новое исследование Kauffman Foundation утверждает, что в 2011 г. 20,9% всех новых компаний было создано основателями от 55 до 64. А вот срез молодых основателей от 20 до 34 пострадал больше всего, правда, исследования на сайте Kauffman для более точных цифр я так и не нашел.

Стартапы: в бой идут одни старики (срез от 55 до 64)

В статье Reuters о возрастной дискриминации в Долине кроме основной темы (надо подкрашивать седые волосы, носить кроссовки, и закрыть почтовый ящик на @aol.com) проскальзывает и второстепенная – на фоне журналистской влюбленности в молодых фаундеров (вроде как началось это еще с эпохи доткомов и предпринимателей типа Бо Пибоди, основателя бесплатного хостинга Tripod.com), пожилые да и вообще люди в возрасте никогда не выбегают на сцену с флагом "я стар, я супер-стар".

  • Kenandy – стартап автоматизирует управление производственными мощностями (фабриками, заводами), перенося инструменты в облако. Все ПО написано на основе платформы Force.com, т.е. Kenandy выступает независимым разработчиком, нацелившимся на конкретный сектор. Стартап поднял $10,5 млн от Kleiner Perkins Caufield & Byers и компании SalesForce. Основательнице стукнуло 65.
  • Workday автоматизирует аспекты HR для компаний, основана в 2005 г., фаундер вложил вначале свои деньги, после чего поднял раунд от Greylock, позже подняты деньги от New Enterprise Associates. Стартап продает свой сервис по модели SAAS, зарабатывает примерно $10 млн в месяц, два месяца назад вышел на IPO. Основателю 72 года.

Новое исследование Kauffman Foundation утверждает, что в 2011 г. 20,9% всех новых компаний было создано основателями от 55 до 64. А вот срез молодых основателей от 20 до 34 пострадал больше всего, правда, исследования на сайте Kauffman для более точных цифр я так и не нашел.

Стартапы: в бой идут одни старики (срез от 55 до 64)

Венчурные инвестиции в потребительские интернет-компании резко упали

WSJ опубликовал данные от Dow Jones Venture Source, которая им приходится братской конторой, согласно которым объем венчурных средств, инвестированных в потребительские интернет-компании упал на 42%, если сравнивать первые три квартала этого и прошлого года. Для новичков в области поднятия венчурных денег источник практически иссяк:

Just under half of the 165 companies in the consumer information services sector that raised first rounds in 2010 have raised a subsequent equity round and fewer than one-quarter of those who raised a first round last year have done so.

В моде старички:

Companies that raised a first round in 2007 or 2008 have been more successful in raising follow-on capital than ones closing first rounds in subsequent years—62% of the 2007 class has raised more capital.

У меня нет доступа к отчету Dow Jones Venture Source, но прежде чем говорить о тенденции (все пропало! инвесторы ринулись в корпоратив!), стоит учесть пару моментов:

  • В январе 2011 г. Facebook подняла раунд в $1,5 млрд от Goldman Sachs. Квалифицурует ли Dow Jones Venture Source этот раунд как венчурный? Если да, то мега-раунды серьезно влияют на статистику. Там по ходу дела еще были мега-раунды Twitter и Groupon, но точные даты лень искать.
  • Предприниматели имеют доступ к более дешевым ангельским деньгам, и необходимость сразу же поднимать раунд А стоит не так остро.
  • Инкубаторы в число полезных услуг добавили гарантию первой ангельской инвестиции. Каждый стартап YCombinator, к примеру, получает $150,000 от Start Fund Юрия Мильнера и $150,000 от Andreessen Horowitz, плюс энную сумму от ангелов, упомянутую пунктом выше.

Фред Вилсон из Union Square Ventures, впрочем, приводит несколько интересных аргументов, так как оперируя венчурным (а не ангельским) фондом, видит следующие тенденции:

  • Становится труднее выйти на первый миллион – десять миллионов – сто миллионов – миллиард пользователей. Львиная доля интернет-трафика приходится на лидеров рынка, а не на long tail.
  • Как только web-стартапы стало запускать дешевле (облачный хостинг от Амазона, базы данных от Firebase, хостинг от Heroku, всякие инфраструктурные штучки от Redis- и MongoDB-хостеров), пользователи переметнулись на мобильные платформы, итого разрабатывать полноценный продукт стало дороже – теперь помимо web-сайта надо делать мобильный сайт, приложения для iOS и Android. Заставить пользователя ежедневно заходить на сайт и заставить его ежедневно запускать приложения – это две разные стратегии, и немногие пока их освоили.
  • Многие венчурные конторы переключились на корпорации, так как считают потребительский рынок пока что состоявшимся – революционных изменений на нем в ближайшее время не будет.

Дэйв МакКлюр из 500 Startups в основном занимается потребительскими стартапами и с тезисами Вилсона не согласен.

  • Большинство венчурных контор, переключившихся на корпоратив, мало что понимают в этом рынке.
  • За последние пару лет Pinterest, Instagram, Zynga и Groupon достигли сотен миллионов пользователей, так как есть платформы для их вирального роста. Магазины iOS и Google Play такими виральными рассадниками назвать нельзя, но Apple и Google пока просто не приоритизировали распространение приложений.
  • Парадоксально, но многим компаниям, которые доросли до того момента, когда им имеет смысл вести переговоры с венчурными компаниями (а не ангелами), в венчурных деньгах уже не нуждаются.
  • Стартапы сегодняшнего дня делают свой первый продукт дешевле и быстрее, чем раньше, достигают прибыли быстрее, чем раньше, имеют доступ к больщему количеству каналов монетизации, чем раньше, и иногда достигают выхода раньше.

However, later-stage investors are also aware many companies can get to break-even without raising big rounds of venture capital, and may simply choose to operate on their own cashflow, or perhaps debt-based financing. Thus, bigger funds may miss out on many “small” deals that break out early and/or get to profitability early.

Венчурные инвестиции в потребительские интернет-компании резко упали

Zulily с оборотом в $500 млн и неизвестной прибылью оценили в $1 млрд

После поднятого раунда в $85 млн торговый стартап Zulily стал членом клуба стартапов, оцененных более чем в миллиард. Zulily работает в сфере быстрых распродаж товаров для мам и детей. Практически каждый день на сайте появляются новые коллекции (обувь от Alegria, качалки от Rockabye), продающиеся со скидками (те же качалки Rockabye сейчас стоят $99 и $106 на Амазоне, продаются за $70 на Zulily). На сегодняшний день у торговца 10 млн подписчиков (рост вдвое по сравнению с аналогичным периодом в прошлом году) и оборот в $500 млн в год.

Ник Билтон в NYT, впрочем, объясняет, почему члены клуба стартапов с оценкой в $1 млрд и выше не особо почивают на лаврах – их инвесторы уже не столь уверенны в благоприятном приеме своих детищ публичными рынками. Второй вариант – продажа более крупной компании, с ценником в $1 млрд тоже не каждый день случается:

First, when you’re the most expensive product on the shelf, very few companies can afford to buy you. Apple,Google and maybe Microsoft are on a short list of corporations that could finance an acquisition of this size without reaching for lint in their pockets afterward. Given that Apple rarely makes acquisitions, that leaves Google, Microsoft and possibly Facebook.

Venture Capitalists at Work

«Венчурные капиталисты за работой» – книга-сборник интервью от Apress. Автор задает три стандартные вопроса: почему стартапы терпят неудачу, чем характерны успешные стартапы и что общего у тех, кто потерпел неудачу?

После этого дискуссия постепенно переходит в обсуждение конкретных побед и неудач каждого венчурного капиталиста. Оглавление позволяет убедиться, что в книге представлен весьма обширный набор венчурных фирм – Sequoia Capital, FloodGate Fund, Charles River Ventures, Highland Capital Partners, First Round Capital, Draper Fisher Jurvetson, New Enterprise Associates, Bessemer Venture Partners, Hummer Winblad, Trinity Ventures, GRP Partners, Battery Ventures, Founders Fund, Lerer Ventures, Softbank Capital, SV Angel, Mission Ventures, Focus Ventures, ATA Ventures, Greycroft Partners, Clearstone Venture Partners, Accel Partners и Kleiner Perkins Caufield & Byers. Зачем-то в книгу намешаны истории предпринимателей, что не только не соответствует заголовку, но и пересекается с Founders at Work Джессики Ливингстон 2008 г. печати.

Книга позволяет ознакомиться с разнообразием мира венчурного капитала. Помимо географического разнообразия (присутствуют Долина, Лос-Анджелес, Нью-Йорк, Техас, азиатские фонды) есть и разнообразие подходов – кто-то работает сугубо с командами, которые себя зарекомендовали, кого-то больше интересуют идеи и он готов вкладывать в новичков, кого-то интересуют встречи и питчи, кто-то же исследует интересные для себя рынки, после чего сам находит команды, которые этим занимаются.

На первый вопрос автора примерно все отвечают одинаково – компании умирают, потому что у них заканчиваются деньги. Деньги у них могут закончиться по двум причинам – они провели рыночный эксперимент в плане интереса к своему продукту либо технологии либо модели, и рынок ответил отказом, либо же (что случается чаще) компания не достигла нужных вех до следующего раунда и среди инвесторов не образовалось достаточно интереса для того, чтобы держать компанию на плаву. Труднее всего при отказе участвовать во втором раунде приходится существующим инвесторам, так как если новые просто не желают вкладываться, и их потери (равно как и прибыли) ограничиваются нулем, существующие инвесторы всегда уже эмоционально связаны со стартапом и убивать следующий раунд им тяжелее всего (наверное, поэтому большинство венчурных фондов предпочитают партнерскую модель, а не подход суперзвезды, который применяется в хедж-фондах).

Книга в принципе интересная, но читается медленно и зачастую нудно. Главы, которые отданы предпринимателям, в контекст дискуссии вписываются слабо, хотя вроде как сделано для сбалансированности подхода. Видно, что автор собирал перечень интервьюируемых персон из числа тех, кто уже согласился поработать с ним над главой – красной нитью проходит стартап Zoosk (dating под Facebook), которому посвящена одна глава, и венчурные инвесторы которого упоминают его в некоторых других главах.

Написано в формате, где удобно в контексте какого-то регулярного дискуссионного клуба (типа класса бизнес-школы, встречающегося два раза в неделю), покрывать главу за главой и обсуждать, кто чего нового открыл. Не сказал бы, что очень полезное издание – те же Founders at Work и Gamers at Work в этом плане гораздо познавательнее.

Venture Capitalists at Work

 

Ukraine

 

  •  Home  •  Ринок  •  IТ-директор  •  CloudComputing  •  Hard  •  Soft  •  Мережі  •  Безпека  •  Наука  •  IoT