Ванневар Буш, или "Как мы не могли думать"
6 апрель, 2004 - 23:00Андрей ЗубинскийТак уж получается, что истории ставших легендарными личностей в силу специфики наших интересов, попадающих в сферу внимания, вплетаются в историческую канву величайшего противостояния под названием "холодная война". И предыдущее краткое жизнеописание "ястреба-ядерщика" Джона фон Ноймана получает как бы логическое продолжение, исключительная ценность которого заключается вовсе не в несомненной "интересности" яркой, талантливой личности. Как это ни странно, но история Ванневара Буша позволяет найти ответы на многие сложные, далеко не "компьютерные" вопросы.
Впрочем, взаимосвязь гениальных ученых и войны легко объяснима -- люди, формировавшие
технологический облик современного мира, неизбежно отдавали свою энергию и ум
не жалеющим средств на оплату этих уникальных, невосполнимых ресурсов военным.
Вот только такое правило действовало далеко не всегда. Например, в 1938 г. "американская
военщина" (трудно удержаться от повторения этого замечательного словосочетания)
тратила на научные исследования всего 1,5% своего бюджета. Одно дело, когда армейский
консерватизм становится предметом одинаковых во всем мире анекдотов, не меняющихся
со времен бравого солдата Швейка. Совсем другое дело, когда он приводит к тяжелейшим
последствиям, измеряемым даже не в деньгах, а в сотнях тысячах жизней. Рано столкнувшийся
с консерватизмом армии молодой талантливый ученый Ванневар Буш (которого всю жизнь
коллеги называли Вэном), безуспешно пытавшийся в 30-х годах "пробить"
стену неприятия военным ведомством нового устройства для облегчения обнаружения
подводных лодок, получил полезный урок. И надо отдать должное "основным качествам
человека" Буша -- "толерантности, гибкости, интеллигентности" (это
фактически точная цитата фон Ноймана, который волей Судьбы непосредственно связан
с Бушем). Урок пошел впрок. Настолько впрок, что популярный в 30--40-е годы в
США журнал "Colliers" открывал статью о Буше анонсом "Встречайте
человека, который может выиграть или проиграть войну". К этому времени Буш
уже был, выражаясь новоязом, топ-менеджером всей американской науки (на самом
деле, используя язык того времени, его называли не иначе как "Tzar of Science"),
руководящим проектами широчайшего спектра -- от тактических и стратегических диверсионных
операций до радио- и звуколокации. И, естественно, самого знаменитого из них --
"Манхэттенского", результатом которого стало появление ядерного оружия.
Но на самом деле все эти проекты были лишь "тактикой" Вэна Буша. "Стратегия"
же не являлась полноценным "проектом", т. е. не была выделена в некий,
обозначенный кодовым названием, организационный процесс. И все же она представляет
собой самое интересное в жизни выдающегося ученого-управленца-инженера, поэтому
мы неявно сконцентрируем внимание именно на ней, постепенно выстраивая цепочку
из, на первый взгляд, несвязанных событий.К 1931 г. Вэн Буш "отмечается" в области автоматизации вычислений: он создает электромеханический "решатель дифференциальных уравнений" -- Differential Analyzer. Это была совершенная для своих времен машина, выдававшая результаты вычислений в графическом виде и способная решать уравнения вплоть до шестого порядка. За четыре года до появления Differential Analyzer в Массачусетском Технологическом (MIT) Буш строит первую машину, предшественницу амбициозного проекта, -- Intergraph. Ее первоначальный замысел впоследствии изрядно ограничивается технологическими возможностями: "электрическая машина, способная самостоятельно думать. Фактически -- рукотворный мозг, Intergraph призвана помочь человеку переступить барьер ограниченных возможностей в нахождении решений слишком сложных математических проблем...". Сегодня и Intergraph, и Differential Analyzer получили бы куда более скромное название -- аналоговые вычислительные машины. Финалом "аналоговой вычислительной эпопеи" Буша стал настоящий монстр образца 1942 г. "Дифференциальный анализатор Рокфеллера" (Rockefeller Differential Analyzer, RDA). 100-тонное чудовище с передовым для своего времени вводом информации с перфоленты, содержащее две тысячи электронных ламп, 150 моторов и несколько тысяч реле, соединенных почти тремя сотнями километров проводов, отработало под полной загрузкой практически все годы войны, "перемалывая" сложнейшие дифференциальные уравнения. Учитывая масштабы, становится понятным, почему название машины содержит имя не Буша, а Рокфеллера -- именно его фонд выделил средства на создание подобного чуда техники. К слову, возможно, этот незначительный факт проявления уважения ученого к капиталу (в принципе, фонду Рокфеллера такая "реклама" была особо ни к чему, тем более что работающий на армию RDA явно не упоминался каждый день на первых страницах модных журналов) раскрывает одну из тайн фантастического успеха Буша-менеджера. Вторую взаимосвязанную "тайну" помогает раскрыть цитата из сделавшего Буша знаменитым сегодня эссе "Как мы можем думать": "Даже если бы к фараону из Древнего Египта попали детальные спецификации на современный автомобиль и его комплектующие, даже если бы фараон обладал даром понять эти спецификации, ему пришлось бы истощить ресурсы своего царства для создания тысяч частей одной единственной машины, которая поломалась бы при первой же поездке в Гизу". Удивительно, что из этих двух отрывочных соображений "три источника и три составные части успеха" (по Вэну Бушу) теперь восстановить несложно: капитал, наука, массовое производство. И такое "ненаучное восстановление" оказывается на удивление точным.
Вроде бы -- прописная истина, вроде бы -- "все гениальное -- просто". Но Буш далеко не просто "пробивал" даже эти истины в верхних эшелонах власти, а необходимость в их поддержке он отлично понимал: "...я знаю, что в Вашингтоне невозможно чего-либо добиться, если ты не под крылом Президента". Дополнительные трудности возникали вследствие жесткой критической позиции Буша по отношению к политике Президента Рузвельта и характеров двух Личностей -- авторитарных и амбициозных. Но приближение войны изменяло всех, включая и самого Президента: Рузвельт начал прислушиваться к критике, даже самой жесткой. И все-таки продвижение Буша к цели ускорилось вовсе не благодаря только этим переменам. Здесь большую роль сыграла знаменитая западная "келейность" системы образования. Фредерик Делано Рузвельт, родной дядя Президента, один из "государственных опекунов" Института Карнеги (президентом которого к этому времени стал Ванневар Буш), помог ученому пробить брешь в "стене" между двумя президентами. Фредерик Делано через "правую руку" Президента Рузвельта Гарри Хопкинса отправил записку с просьбой принять "опального" ученого и выслушать его предложения о возможностях применения мирной науки в военных целях. Остальное было буквально делом 10 минут -- ровно столько длилась по-настоящему историческая встреча Буша и Рузвельта, результатом которой стало создание Национального комитета оборонных исследований (National Defense Research Committee, NDRC). Без преувеличения -- это был первый шаг... к современному облику мира: NDRC стал предшественником ARPA (Advanced Research Projects Agency, причем отправные идеи создания агентства и стратегия его деятельности черпались опять же из работ Буша), через десяток лет ARPA начало финансировать исследования живучих в условиях глобальной ядерной войны систем коммуникаций, еще через год-другой благодаря средствам ARPA разработанная в Университете Беркли операционная система BSD получила реализацию протокола Tcp/Ip. Затем еще несколько ярких Личностей решились на шаги, приближающие к созданию аналога выдуманной опять же Ванневаром Бушем машины Memex -- идея гипертекста получила овеществление. При этом в полном соответствии с положениями, изложенными Бушем в знаменитом меморандуме "Предел науки -- бесконечность" (Science: The Endless Frontier), результаты работы не стали исключительно сверхсекретным достоянием военных. Они стали достоянием общества. Именно в этом заключалось величие идей Ванневара Буша: при подготовке к войне рационально использовать все, в том числе и мирные научные ресурсы в целях обороны, в мирное время рационально использовать все, в том числе и военные научные ресурсы в целях совершенствования общества. Примечательно, как некогда жестко критикуемый Бушем Президент Франклин Делано Рузвельт воспринял исторический меморандум. Настолько примечательно, что трудно удержаться от цитирования довольно большого фрагмента письма Рузвельта -- в нем фактически определяется то, "как мы не могли думать", то, что сравнительно недавно было модно называть "конверсией" (и чего так и не получилось), то, что принято называть особенностями современной западной академической науки. Впрочем, судите сами (перевод не дословный, примечания -- в скобках):"17 ноября 1944 г.
Уважаемый д-р Буш. Организация, которую вы возглавляете (в оригинале -- полное название NDRC), успешно справилась с уникальным экспериментом командной работы, координации научных исследований и применения существующих научных знаний для решения технических проблем войны. Ваша работа велась в условиях исключительной секретности... и когда-нибудь история достижений (ваших проектов) будет рассказана.
Однако нет никаких причин, по которым уроки, полученные в ходе эксперимента, не могут быть использованы в мирное время. Информация, техника и опыт исследований, созданные NDRC и тысячами ученых в университетах и частных компаниях, должны быть использованы в мирные дни (возможно, здесь бы лучше подошел вариант -- с первых мирных дней) для оздоровления национальной экономики, создания новых предприятий, дающих рабочие места, и улучшения уровня жизни".
Скорее всего, после такого, пусть даже далеко не полного, фрагмента станет понятнее, почему американцы присвоили Ванневару Бушу титул "инженер американского столетия" (не "инженер столетия" в смысле -- лучший за сто лет, а инженер-создатель, созидающий столетие как продукт). Стоит только внимательнее присмотреться к дате...
|
| Ванневар Буш за пультом дифференциального
анализатора |
А ведь она есть... Сегодня мы активно начинаем использовать в цифровых вычислениях техники, придающие им "псевдоаналоговый" характер, например нейронные сети. Причем такие техники применяются в самых разных областях, в том числе и в тех, где по классике сильны аналоговые машины типа RDA (например, в моделировании процессов, описываемых системами дифференциальных уравнений). Буш, представлявший себе Memex, наверняка думал о нем как о цифроаналоговой машине (более аналоговой, чем цифровой). И кто знает, не станет ли эта идея состоятельной в будущем -- слишком подозрительна устойчивая "историческая эффективность" идей Ванневара Буша.
| Memex История дает множество примеров, когда неверные отправные посылки или даже ошибки в промежуточных рассуждениях приводили ученых к интересным результатам. Memex, по сути, в списке таких примеров может быть удостоен почетного места. Идея этого персонального информационного ассистента (с предложенным адекватным своему времени и не только исполнением -- в виде рабочего стола) строится по сегодняшним меркам именно на неправильных предпосылках. А по мнению Ванневара Буша 1945 г., в перечне предпосылок были такие очевидные анахронизмы, как увеличение качества фотопленки и техники микрофильмирования и снижение стоимости тиражирования микрофильмов по мере роста массовости технологии. С другой стороны, прототип Memex из эссе "Как мы можем думать" дает даже в "неправильных" предпосылках нечто, заслуживающее внимания и сейчас, и завтра. Давайте на секунду обратимся к событиям наших дней и вспомним успех компании... Palm и используемой в ее карманных компьютерах технологии распознавания рукописного ввода под названием Graffiti. Ее особенность заключается в том, что она требует от пользователя изучения специального начертания символов, но при этом обеспечивает удобство работы и высокую скорость ввода с небольшим числом ошибок. Короче говоря, успешная технология. А теперь давайте посмотрим на фразу Буша из далекого 1945 г.: "Кажется странным, что разработчики универсальных (искусственных) языков до сих пор не восприняли идеи создания такого языка, который бы наилучшим образом подходил технике передачи и записи речи". В контексте статьи Буша под "передачей и записью" понимаются механизмы распознавания речи. Вот одно из многих достаточно "очевидных" его предположений, подтвержденное практикой успеха Palm, -- человека легче научить, чем создать "понимающую все" машину. Итак, на основании самых разных предпосылок Буш предвосхитил то, что по сути сегодняшним языком можно описать следующим образом: ноутбук-планшет с интегрированным сканером, перьевым вводом, голосовым выводом, с одной программой -- мощным гипертекстовым редактором, позволяющим создавать фрагменты текста и изображения и устанавливать взаимосвязи между ними. В общем, не прошло и 60 лет... как это "нечто" переместилось из разряда фантастики в, скажем так, дорогой гэджет. |
Однако в описании Memex есть еще один очень важный и обойденный вниманием момент (забавное свойство цитирования этой работы замечено давно: "до сих пор многие писатели цитируют Буша только потому, что все это делают", Михаэль Баклэнд; поэтому "As we may think" содержит намного больше, чем может показаться, если судить только по цитатам). Пусть местами наивно (любая техническая наивность прошлого на самом деле является отображением кажущихся нам сегодня несовершенными технологий) и неформально обрисованный словесный прототип Memex все-таки оказался не только серьезным косвенным фактором в дальнейшем развитии технологий (фактором, влияющим не столько на сам процесс развития, сколько на людей, создающих и управляющих этим процессом). И даже не столько. C сегодняшней точки зрения описание прототипа Memex демонстрирует удивительную точность его создателя в главном -- в определении Пользователя. Ванневар Буш не был бы столь гениальным инженером и управленцем, если бы допустил здесь малейшую оплошность. Пользователь Memex по Бушу -- это далеко не каждый. Это -- ученый, которому необходима возможность обрабатывать тонны информации, которому реально необходимы взаимосвязи между документами и их фрагментами. Наконец, это ученый, результаты работы которого представляют собой ценность для других ученых и, по большому счету, для Истории. О "Memex для всех вообще" (хотите -- назовите это Internet) Буш не говорил и иллюзий по поводу подобного прожекта не строил. Похоже, что мы тоже начинаем постепенно с этими иллюзиями расставаться (еще одна удачная идея "Tzar of Science"?).
Как бы там ни было, краткое эссе "As we may think" -- далеко не главная заслуга Ванневара Буша перед Историей. Главное все-таки -- это совершенно гениальное умение построить такую систему управления наукой и такие взаимоотношения между этой системой и государством, армией и частным капиталом, при которых сбывается мечта любого Инженера -- "все работает".
В "свободное от работы время" Буш успел стать одним из основателей гигантского оборонного концерна Raytheon, а по выходу на пенсию до конца своих дней сам разрабатывал и производил на заказ уникальные хирургические инструменты. Диапазон его прижизненных характеристик просто поражает -- от "настоящего мачо" (учитывая, что Буш тяжело болен с детства), главного создателя ядерного оружия, "генерала физики", вселяющего ужас в высокие военные чины, великого Инженера до, как это ни странно, великого гуманиста технократического века.