Microsoft — монополия. Чем это может грозить?

В рамках публикации архивных материалов предлагаем вашему вниманию статью из № 47 (218) «Компьютерного Обозрения» от 22 декабря 1999 г. Двадцать лет назад активно рассматривался вопрос о монопольном положении Microsoft в индустрии и даже были варианты разделения компании на более мелкие.

5 ноября информационную индустрию всколыхнуло сообщение о том, что окружной судья Томас Пенфилд Джексон (Thomas Penfield Jackson) признал Microsoft монополией. Поворот довольно неожиданный, поскольку, если честно, к тому времени казалось, что антимонопольное дело против софтверного гиганта перешло в какое-то вялотекущее состояние, и никаких особо радикальных сдвигов здесь не предвидится. Сегодня, когда страсти несколько улеглись и накопилось достаточно комментариев специалистов по данному вопросу, пожалуй, есть смысл еще раз вернуться к этой теме. Сразу оговорим, что решение о признании Microsoft монополией пока является неокончательным, т. е. данный вопрос еще будет рассматриваться в суде, но об этом чуть позже.

Итак, главное обвинение, выдвинутое против Microsoft, заключается в том, что она использует свое монопольное положение в одном рыночном сегменте для получения незаконного преимущества в родственных сегментах. Дословно вывод судьи Джексона звучит следующим образом: «Наиболее пагубным является то, что действия Microsoft направлены на каждую компанию, имеющую возможность способствовать прогрессу компьютерной индустрии. Своими действиями по отношению к Netscape, IBM, Compaq, Intel и другим она продемонстрировала, что будет использовать свое огромное влияние на рынке и сверхприбыли для нанесения ущерба любой фирме, стремящейся к продвижению инициатив, способных усилить конкуренцию по отношению к какому-либо ее ключевому продукту. Последние успешные действия Microsoft по нанесению ущерба таким компаниям и замедлению прогресса привели к сдерживанию инвестиций в технологии и направления бизнеса, представляющие для нее потенциальную угрозу. В результате некоторые передовые нововведения, которые могли бы обеспечить реальные преимущества потребителям, уже никогда не будут реализованы по той единственной причине, что они не соответствуют собственным интересам Microsoft» (с полным текстом данного документа можно ознакомиться по адресу http:// usvms.gpo.gov/findfact.html).

В 1982 г. подобное обвинение было предъявлено американскому оператору телефонной связи Bell System, и это в конечном итоге привело к ее принудительному разделению: из компании были «выделены» AT&T, которой досталась международная связь, и семь региональных операторов Bell. По мнению многих аналитиков, после решения судьи Джексона вероятность такой же участи для Microsoft заметно возросла.

Тем не менее очень часто раздаются голоса о том, что решать проблему таким образом было бы не совсем разумно. Конечно, в свое время разделение Bell System привело к ряду положительных следствий (снижение цен, рост темпов развития коммуникационной отрасли и т. п.), однако проводить аналогии здесь было бы, пожалуй, не совсем корректно. Взять хотя бы, к примеру, тот факт, что структура Bell System, в том числе и географическая, куда больше благоприятствовала (насколько это слово вообще применимо в данной ситуации) разделению, чем в случае с Microsoft. Кроме того, не стоит забывать, что реорганизация Bell System затронула главным образом американцев, в то время как Microsoft обслуживает клиентов по всему миру. И хотя, как сказал известный сатирик, «Америка — главная страна», очень даже вероятно, что здесь ей придется считаться с мнением других.

Если же все-таки предположить, что разделение произойдет, то тут, как отмечают специалисты, возможны два варианта.

Первый — это так называемое горизонтальное разделение. Он предполагает создание на базе Microsoft трех компаний, занимающихся разработками по трем различным направлениям: операционные системы, прикладное ПО и средства Internet.

Другой вариант — разделение Microsoft на три равнозначные фирмы, которые работали бы по всем направлениям и конкурировали между собой. Такие фирмы то ли в шутку, то ли всерьез называют «Маленькими Биллами» — Baby Bills (региональные операторы Bell, образованные в результате разделения Bell

System, получили имя Baby Bells). О достоинствах того или иного варианта аналитики говорят мало, а вот недостатками каждого из них пестрят все отчеты. Так, горизонтальное разделение отнюдь не устраняет монополию Microsoft на рынке операционных систем. Вторая проблема — суду придется сделать невозможное и провести четкую границу между функциями ОС и прикладного ПО. Но даже если это удастся, все равно нужно будет следить за тем, чтобы Microsoft «находилась в рамках». Иными словами, каждый раз, когда компания захочет внести изменения в операционное ПО, она должна будет получать на это разрешение в судебных органах. Не говоря уже о столь очевидном следствии, как торможение в развитии выпускаемых Microsoft продуктов (о котором так пекутся противники редмондской компании), есть еще один весьма пикантный момент: неизвестно, кто окажется в большей степени наказанным — Microsoft или судебные органы, которые она будет донимать своими постоянными обращениями.

Что касается разделения на Baby Bills, то тут проблем еще больше. Действительно, как распределить сотрудников? Как решить финансовые вопросы? Как разделить активы, наконец?

Одним словом, вопросов гораздо больше, чем ответов. Наверное, именно это заставляет противников Microsoft искать другие способы применения санкций к компании. В частности, несколько месяцев назад группой ведущих американских юристов и экономистов был предложен так называемый аукционный вариант. Суть его заключается в следующем.

Microsoft должна продать на конкурсной основе исходный код Windows одной или двум компаниям и на протяжении нескольких лет делиться с ними всеми своими технологическими разработками. Как несложно догадаться, этим компаниям отводится почетная роль конкурентов Microsoft на рынке операционных систем. Все бы хорошо, если бы не одна проблема — желающих стать «явными» конкурентами империи Гейтса не нашлось. Впрочем, оно и не удивительно — в дополнение к исходному коду нужны разбирающиеся в нем специалисты, а все они, как правило, являются сотрудниками Microsoft, и при годовой зарплате, достигающей чуть ли не полумиллиона долларов, вряд ли изъявят желание сменить место работы.

Еще один предлагаемый вариант — это открытие исходного кода Windows для всех желающих на коммерческой или даже некоммерческой основе. Подобный шаг, конечно же, мог бы существенно расширить возможности разработчиков приложений, однако вряд ли способствовал бы появлению достойных конкурентов у Windows. Действительно, даже если предположить, что все проблемы, описанные выше, решены и удалось создать клон Windows, то вряд ли такой продукт получит широкое распространение по той простой причине, что не будет обеспечено никаких гарантий совместимости (на этот недостаток, кстати, обращают внимание многие, когда речь заходит об одном из основных потенциальных конкурентов Windows — ОС Linux).

И наконец, многие эксперты предлагают пресечь практику секретных контрактов Microsoft с производителями ПК. Они считают, что компания должна опубликовать свои прайс-листы, чтобы условия лицензирования Windows для всех ее партнеров были равными, а сама схема лицензирования оставалась полностью прозрачной. Однако при этом никто не требует за практику специальных контрактов осудить и другие компании, а ведь, как известно, этим промышляют чуть ли не все крупные игроки в IT-индустрии.

Необходимо также отметить, что, в случае окончательного признания Microsoft монополией ее, кроме судебных санкций, могут ждать корпоративные, и, что самое неприятное, иски со стороны пользователей, которые могут обойтись в миллионы и даже миллиарды долларов.

Стоит ли говорить, что решение судьи Джексона стало предметом бурного обсуждения. И вот что интересно — немало специалистов высказывают мнение, что... особой нужды в серьезном наказании Microsoft, в общем-то, и нет. Аргументация подобной точки зрения всем уже давно знакома: в скором времени в результате развития служб Всемирной Сети ПК, а следовательно, и платформа Windows, будут постепенно утрачивать свою значимость, и на их место придут альтернативные устройства доступа. А в этой области Microsoft упрекнуть в господстве пока не может никто. Даже сам президент компании Стив Баллмер (Steve Ballmer) признал, что у нее «нет гарантированных позиций в наступившей эре Internet». И как здесь не вспомнить середину 90-х годов, когда Microsoft ошибочно сделала ставку на продвижение своей сети Microsoft Network и чуть было не оказалась за бортом всеобщей Internet-революции.

Не следует, естественно, думать, что в конечном итоге компания может оказаться на вторых ролях — при том весе, который она имеет сегодня, это кажется просто нереальным. Речь идет о том, что в силу определенных тенденций, а не благодаря каким-то санкциям, Microsoft может существенно утратить возможности по проведению той монопольной политики, которую ей, подчеркнем, пока только приписывают, — окончательного решения судебных органов, скорее всего, придется ждать еще очень долго.

Другая точка зрения: монополия — это, конечно же, плохо, но, возможно, еще хуже допустить опасный прецедент вмешательства государства в развитие индустрии. Ведь в таком случае отнюдь не исключено повторение истории, и где гарантия, что среди новых жертв не окажутся сегодняшние противники Microsoft?

Нельзя пройти и мимо еще одного момента — утверждения о том, будто господствующее положение Microsoft сдерживает прогресс в отрасли и пользователи якобы не получают тех преимуществ, которые могли бы иметь в случае «настоящей» конкуренции. Однако многие аналитики обращают внимание на тот факт, что сегодня развитие Microsoft идет, главным образом, за счет продажи обновленных версий своих продуктов. А раз так, то, по логике вещей, она первая должна быть заинтересована в прогрессе, в расширении функциональных возможностей своего ПО — иначе люди его просто перестанут покупать и будут довольствоваться уже имеющимися в их распоряжении продуктами. Поэтому с большим трудом верится, что Microsoft будет «топить» перспективных разработчиков — скорее, она будет переманивать их на свою сторону и лелеять.

И вообще, откровенно говоря, мне, например, трудно до конца понять, из-за чего же, собственно, разгорелся весь сыр-бор именно сейчас. Может быть, судебные органы США просто решили в очередной раз продемонстрировать торжество американской судебной системы? Между прочим, некоторые наблюдатели считают, что во многом решение судьи Джексона вызвано чересчур уж вызывающим поведением Microsoft в судебных тяжбах. В качестве подтверждения такого мнения они приводят Intel, против которой Федеральная торговая комиссия в 1998 г. тоже затевала антимонопольное расследование, но благодаря достаточно гибкой политике эта компания смогла избежать неприятностей.

Более того, в дискуссиях, как всегда разгоревшихся на просторах Internet, выдвигается предположение, что одной из причин скандала стала... большая политика. Надо признать, разумное зерно в этом тоже есть: ни для кого не секрет, что Microsoft поддерживала Республиканскую партию.

Откровенно говоря, сложно избавиться от ощущения, что судебные органы США на самом деле не очень-то и хотят применять к Microsoft серьезные санкции. Иными словами, совсем никак не реагировать на нее нельзя, но и брать на себя огромную ответственность тоже не хочется, тем более, далеко не очевидно, что пользы от санкций будет больше, чем вреда. О степени справедливости подобного предположения скорее всего можно будет судить после следующего раунда юридических разборок. Как уже отмечалось выше, решение судьи Джексона является предварительным: противостоящие стороны (Microsoft и правительство) должны представить свои отзывы (или как там это именуется у юристов), после чего Джексон вынесет окончательный вердикт. Произойдет это, по некоторым прогнозам, уже в январе. Постановление судьи должно содержать выводы о том, виновна ли Microsoft в нарушении антимонопольного законодательства, и если да, то по каким пунктам. Если компанию признают виновной, то будут установлены санкции. Естественно, она имеет право подать апелляцию на это решение в Апелляционный суд Соединенных Штатов и в Верховный суд, где их рассмотрение может занять до двух лет. В общем, похоже, в очередной раз то, что произошло в ноябре, — это только начало...