Владимир Долгов, Google: "Мировая практика ведения интернет-бизнеса в наших условиях мало применима"

Сегодня у нас в гостях Владимир Долгов, глава российского представительства компании Google. Наша беседа началась с того, что мы обратились к собеседнику с просьбой немного рассказать о себе, а также о том, какой путь он прошел до того, как занял нынешний пост.

С чего, собственно, начать? Родился я в Запорожье, потом уехал учиться в Москву. В Google пришел в декабре 2005 г. – в том момент, когда как раз открывался местный офис. До этого, примерно шесть лет, занимался электронной коммерцией в двух проектах, самым известным из которых был интернет-магазин «Озон». А еще перед этим столько же лет, а возможно дольше, работал в компании по выпуску мультимедиапродуктов самого широкого спектра – от интерактивных мультфильмов до разнообразных путеводителей. Самое большое достижение тех лет – это три крупнейших в России мультимедийных энциклопедии – «Кирилла и Мефодия», иллюстрированный Энцикло­педический словарь и Большая советская энциклопедия на CD. Все эти три продукта были выпущены нашей командой.

А что входило в круг ваших обязанностей в «Озоне»?

Когда я только пришел в проект, по долгу службы мне приходилось решать самые разнообразные задачи, затем я стал генеральным директором и суммарно проработал в компании целых пять лет. Нам действительно удалось достичь многого: если на начальном этапе оборот был 60 тыс. долл. в месяц, то к моменту моего ухода из «Озона», он превышал 2 млн.

Когда я оставил проект, летом 2005 г., в «Озоне» было примерно 250 сотрудников, мы имели огромный склад в Москве и примерно 200 тыс. товаров: книги, видео, музыка. Он функционировал без выходных в две смены. Ежедневно обрабатывались тысячи заказов, они рассылались не только по России, но и по всему миру, кстати, включая и Украину, тогда у нас была специальная опция доставки в вашу страну с возможностью приема денег в национальной валюте.

Для обычного магазина верхний предел – 30 тыс. книг, больше просто на полки не поместится. У нас же была практически вся доступная на рынке литература, а также ассортимент зарубежных издательств, американских и английских интернет-магазинов.

Фактически это был первый проект такого масштаба в нашем регионе?

Думаю, да, кроме того, многие подходы и методы проходилось вырабатывать с нуля. Никто тогда не знал, как это все отгружать, доставлять, принимать деньги, поддерживать достаточно широкий ассортимент. Это действительно была очень серьезная задача, ведь особенностью электронной коммерции в России было и является то, что все, чему меня учили в бизнес-школе, практически не имеет никакого отношения к российским реалиям.

Однажды к нам приехал читать лекции американский профессор, специалист по новым направлениям развития бизнеса, он был уверен, что электронная коммерция в России невозможна, поскольку у населения нет банковских карт. Пришлось ему рассказать о вариантах оплаты наличными курьеру и пр. Изначально он, правда, отнесся к этому скептически, но когда узнал, на какие суммы нам удавалось продавать товары таким образом, мнение переменил.

Интересно, а какова была доля онлайн-платежей в «Озоне»?

Совсем небольшая, через Сеть с нами расплачивались преимущественно зарубежные клиенты. Если в 2000 г. на них приходилась примерно половина заказов «Озона», то к 2005 г. с развитием российского интернет-рынка их доля не превышала и 15%. В основном, такие покупки совершали наши соотечественники, уехавшие из России,, которых интересовала русская литература, книги, музыка, видео и т. п.
Сами россияне практически не платили таким способом. Это формально у нас выпущено много банковских карт, но ведь около 95% из них используются раз в месяц для одной операции – полного снятия наличных в банкомате после перевода зарплаты.

В чем, по вашему мнению, было отличие «Озона» от других российских онлайн-витрин?

Мы очень четко понимали, что необходимо для достижения лидирующих позиций. Первое – это огромный ассортимент, буквально все, что можно найти из книг, музыки и видео. Второе – все возможные способы оплаты и доставки товара. И третье, в какой-то момент стало понятно, что наличие собственного склада – конкурентное преимущество. В интернет-коммерции (когда она уже развилась до достаточно высокого уровня) очень важным фактором стал срок отгрузки. Клиент не просто хотел книгу, он ее хотел прямо сейчас.

Как этого удавалось достичь?

«Озон» развивался и превратился в достаточно серьезного игрока. Производители и реселлеры начали предоставлять нам кредитные условия, в частности, что очень важно, у нас появилась отсрочка платежа. Кроме того, свою роль играла специальная система обработки заказов, которая, в том числе, просчитывала прогноз по складским запасам. Каждый раз, когда нужно было заказать книгу, мы оформляли необходимое число товара с учетом потенциального спроса. То есть, если в течение последних двух недель продавалась одна книга в день, а нам необходимо пять, то следует заказывать пять плюс число дней поставки. Благодаря данной системе нам также удалось достигнуть полной оборачиваемости по деньгам в 22–25 дней. Для сравнения: в крупнейшем книжном магазине Москвы «Библио-Глобус» этот показатель составлял два месяца.

Как, с вашей точки зрения, можно объяснить тот факт, что офлайновые торговые сети не выходят в онлайн, по крайней мере, не продают там так же масштабно и успешно?

Прежде всего, это, конечно же, совсем другой бизнес, но, я полагаю, что самой удачной моделью электронной коммерции является некая комбинация онлайна и офлайна. Например, книжный магазин в центре города, у которого есть интернет-витрина, и заказанные там книги в буквальном смысле снимаются со стеллажей и отправляются покупателю.

Об электронной коммерции сложилось определенное количество мифов, и один из них заключается в следующем: в Интернете все должно быть дешевле. Это, конечно, может быть, и так, но только при совпадении некоторых условий. На самом деле у онлайнового магазина не меньше накладных расходов, у него их столько же, просто структура другая. Обычная торговая точка платит аренду и продавцам-консультантам – этого у онлайновой нет, но есть большое число программистов и людей, которые описывают товар, и т. п. Это означает, что офлайновой торговой точке, в приведенной мной модели, необходимо нанять еще группу специалистов совсем иного профиля.
Кстати, традиционные продавцы порой брали «на вооружение» наши наработки. Когда вышел четвертый «Гарри Поттер», мы решили ради удобства «сшить» его в комплект и продавать вместе четыре книги. Парадокс заключался в том, что цена его оказалась на рубль выше, чем стоимость всех изданий по отдельности – в результате округления копеек системой. Мы этих комплектов продали не намного меньше, чем самого последнего «Гарри Поттера», и издатель книги в России был уверен, что набор мы отдавали со скидкой, но когда узнал истинную цену – выпустил такой же комплект.

Одним словом «Озон» был на подъеме и очень успешно развивался, когда вы его покинули?

Я ушел из «Озона», как я уже говорил, летом 2005 г., во многом из-за того, что это был довольно тяжелый, в физическом смысле, период. У меня был один выходной – 1 января, все остальные дни отличались от будней тем, что было спокойнее работать и меньше звонили. Склад функционировал, и можно было спокойно заняться теми делами, которые не успел за неделю.

Так было на протяжении пяти лет. В конце концов, пропал какой-то драйв от решения задач, которые сам себе ставишь. Например, хотели заработать миллион в месяц – достигли цели, потом 2 млн – аналогично, как сделать 5 – понятно, и 10 тоже. Большие красивые задачи просто пропали. Именно поэтому я решил отдохнуть и осмотреться. И случилось так, что в это время Google стал искать кого-то для работы в российском офисе.

В тот момент, когда вы перешли в Google, офис уже был?

Не совсем так. Когда я пришел в компанию, в России было просто зарегистрировано юридическое лицо ООО «Google». Я стал первым сотрудником офиса и сразу написал приказ о вступлении в должность генерального директора, а затем занялся созданием представительства с нуля, сейчас подобный процесс осуществляет в Украине Дмитрий Шоломко.

Что было наиболее сложным на первом этапе выхода Google в наш регион?

Прежде всего, Россия оказалась для Google очень специфичной страной – методы, которые хорошо работают по всему миру, у нас вообще не применимы. К примеру, Google практически во всех государствах берет деньги за рекламу посредством кредитных карт. А в России (как, впрочем, и в Украине) юридическое лицо должно заплатить деньги банковским переводом, а обратно получить счет-фактуру и акты выполненных работ. Естественно, Google всего этого делать не умел.

Для нас это было основной проблемой, ведь мы не могли легально работать в соответствии с налоговыми правилами и бухучетом. Мы начали выстраивать эту систему, это была большая задача, которую менее месяца назад мы, наконец, решили и теперь нормально взаимодействуем с юридическими лицами. Кроме того, для оплаты нашей рекламы стало возможно применять и Webmoney.

А сколько сейчас человек работает в российском офисе и какова структура его подчинения?

Относительно первого вопроса – мы не разглашаем такие данные по странам. Скажу лишь, что в России у нас два офиса – в Москве и в Санкт-Петербурге. В одном есть только отдел R&D, а в столице, кроме него, департаменты маркетинга, финансов, продаж и т. п.

Структура Google традиционна для транснациональных компаний, есть взаимодействия по вертикали по каким-то направлениям, а есть – по горизонтали.
Штаб-квартира находится в Калифорнии, головной европейский офис расположен в Лондоне. Москва, как, к слову и Киев, подчиняется именно ему. В то же время поддержка пользователей, как для России, так и для Украины осуществляется из Дублина, но этим занимаются разные команды.

В Интернете немало информации об организации работы в Калифорнийском офисе Google, применимо ли это к российскому?

Да, но с кое-какими оговорками. Как-то один из наших программистов поинтересовался, можно ли привести в офис собаку. Я был не против, но мне было бы интересно увидеть реакцию охраны здания, где мы арендуем помещение, у них ведь свои правила.

На счет организации работы все точно также. Принцип 70/20/10 соблюдается. Идея этого правила проста: 70% времени ты должен заниматься теми проектами, к которым приписан в структуре компании, 20% – можешь тратить на то, что интересует тебя внутри Google, и 10% – на что хочешь. Вдруг что-то стоящее получится.
Систематически у нас развешиваются объявления, в основном на кухне (это очень удобное место, потому что все люди хоть раз в день там появляются), мол, есть такой-то 20%-ный проект, обращайтесь туда-то. Подобные рабочие группы именно так и создаются. У нас, правда, пока нет 14 ресторанов, но в наличии массажное кресло, теннисный стол, настольный футбол, приставка Wii и т. п. Работай – не хочу.
Вот чего нам действительно не хватает по сравнению с Калифор­нией, так это «машины тишины». В их офисе поставили специальный аппарат, садясь в который можно выспаться за 15 минут. Это, конечно, не полноценная замена ночного отдыха, но он погружает человека в глубокий сон и позволяет ему действительно отдохнуть и снять напряжение.

Кстати, для многих выпускников вузов и состоявшихся специалистов будет интересно узнать, как попасть на работу в Google?

Прежде всего, нужно быть интересным человеком и обладать достаточной квалификацией. Вся информация размещена на google.com/jobs и там все организовано по такому же поисковому принципу, как и на остальных ресурсах компании. Важно понимать, что если сейчас нет набора сотрудников в киевский офис, это не значит, что сотрудники из Украины нам не нужны. Скорее наоборот – специалисты со знанием украинского и русского языков Google требуются часто, просто рабочее место, вероятнее всего, расположено в Цюрихе, Дублине, Вроцлаве, Москве и т. п.

Разработкой каких продуктов занимается ваша команда?

Некоторые специалисты занимаются продуктами, которые предназначены специально для России, а ряд сотрудников участвуют в глобальных проектах. Провести четкое разделение очень сложно – те же Google Maps, с одной стороны, сделаны для нашей страны, с другой – разве можно говорить, что это исключительно российский продукт?

Какие основные задачи сейчас стоят перед российскими офисами Google?

Я бы выделил появление сервисов, которые доступны нашим пользователям за рубежом. На главной странице российского Google есть загадочное слово «Еще», нажав на которое можно получить полный список продуктов, доступных на русском языке. Сейчас он достаточно большой, но полтора года назад в нем было лишь пять пунктов. Кстати, когда Google пришел в Украину, такой ссылки на локальном ресурсе вообще не было.

Немалый объем работ для России мы уже сделали, но еще больше предстоит впереди. Важно понимать, что адаптация бывает разной – есть, например, сервис и ПО для управления и обработки изображений Picasa – достаточно перевести его меню и справочную информацию, а есть Google Maps – тут кроме вышеперечисленного необходим поиск картографического материала. Кстати, при подготовке данного продукта мы опять столкнулись с российскими реалиями – вспомните, ведь раньше в нашей стране карты никогда не отображали, как выглядит местность на самом деле. Я до работы в области мультимедиа, успел приобрести опыт и в научной сфере, тогда еще в Советском Союзе, и трудился, в том числе, в институте им. Курчатова. Так вот, на картах на месте этого учреждения вообще был обозначен парк, даже маршруты дорожек откуда-то есть - и таких примеров масса.

И как вы выходите из таких ситуаций?

Сейчас страна изменилась и есть организации, которые имеют право изготавливать карты, их бизнес – печать и продажа атласов дорог, карт Москвы для автомобилистов – это очень популярные продукты. Но опять-таки, есть вопрос адаптации – ведь полученную информацию необходимо переделать под нашу систему, которая работает по всему миру, впрочем, это уже задача программистов.

По какому принципу отбираются продукты, которые проходят локализацию?

Я бы сказал, что по степени понимания – насколько это востребовано. Вот есть Google Finance – инструментарий для частного инвестора, с его помощью можно получить биржевые сводки, в том числе исторические, колебания курса акций с привязкой к новостям, событиям. Это невероятно удобный сервис, у меня до сих пор существует некоторая затаенная обида, что, когда я учился в бизнес-школе, и мы занимались почти тем же – писали какие-то кейсы, сравнивая две компании, – приходилось добывать эту информацию из разных источников. Google Finance достаточно популярен за рубежом, но здесь он нужен ограниченному числу людей, поскольку частных инвесторов у нас совсем немного. И даже стремительный рост доверия населения к ПИФам дает понять, что этот продукт точно не первоочередной для локализации.

А как развивается система поиска?

Поиск – это вообще отдельная история. Я о нем сразу не сказал, поскольку сам не совсем причастен к его адаптации. Когда появился российский офис Google, то поисковая система, если честно, не очень хорошо «говорила» на нашем языке и не знала, что у нас есть морфология. Однако это было исправлено достаточно быстро. В целом следует понимать, что поиск совершенствуется постоянно.
Есть два основных направления его развития: во-первых – улучшение алгоритма ранжирования документов, а во-вторых – борьба с поисковым спамом, который уже сейчас является серьезной проблемой для Интернета. Хорошая поисковая система должна отвечать на запрос пользователя в первых пяти строках выдачи.
К сожалению, есть сознательный спам и есть «шутники», экспериментирующие с поисковой выдачей, особенно с результатами нажатия кнопки I’m Feeling Lucky.

Для чего вообще предназначается эта кнопка?

Она сразу переносит на сайт, который стоит первым в выдаче. Идея простая, печатаешь, например, в качестве запроса «Стэн­форд». Большая вероятность того, что тебя интересует университет, потому как сам по себе город не особо популярен – нажимаешь I’m Feeling Lucky и, экономя один шаг, оказываешься на ресурсе вуза.
В действительности же эту кнопку люди не очень часто нажимают, но когда Google провел исследования среди пользователей и решил ее убрать, многие высказались против.

В Google по-прежнему считают поиск сервисом номер один?

Да, конечно. Мы – поисковая компания, и это наш основной бизнес. Большинство сервисов Google базируются именно на нем. Казалось бы, YouTube – система для хранения видео в онлайне, но там ведь расположены сотни тысяч роликов, как же в них ориентироваться без поиска? Аналогично и с картами, и с новостями. У нас много стороннего контента, по которому мы осуществляем поиск: это выгодно как нам, так и издателям – поставщикам информации. Для них мы являемся хорошим и стабильным генератором трафика. Например, для тех же новостных ресурсов – на Google News показывается лишь небольшая часть статьи, а за полной версией мы отправляем посетителя к первоисточнику.

По вашему мнению, для того, чтобы продвинуться на рынке, что важнее – улучшать поиск или развивать всю экосистему продуктов?

На этот вопрос нет универсального ответа. Конечно, важно все, но следует понимать: если есть отличные продукты, которые сконцентрированы вокруг поиска, но последний не очень хорошо работает, вряд ли стоит ожидать улучшения своих позиций на рынке. В то же время, когда решения с ним мало связаны, формально они могут увеличить долю.

Как Google сейчас оценивает свои позиции в нашем регионе?

Поскольку мы знаем свои данные: число запросов, посетителей и т. п., но не имеем объективной информации о конкурентах, по всему миру Google полагается на сторонние исследовательские компании. Опять-таки, специфика России, да и Украины, – отсутствие авторитетных брендов на этом рынке, на Западе есть проверенные методы, например, когда Nielsen называет некую цифру, все понимают, что она рядом с истиной. В Рунете есть лишь два основных счетчика – LiveInternet и SpyLog, но их результат это не совсем поисковые запросы, это – переходы на сайты по результатам поиска, то есть лишь косвенные данные.

На самом деле интересно другое – как ни парадоксально, но переходы на чужие сайты являются показателем качества поисковой системы, причем не только высокого. Простая иллюстрация: набираем в двух системах один и тот же запрос, в первой необходимая информация оказывается на втором месте, а во второй – на пятом. Соответственно в последнем случае (для проверки результата поиска) осуществляется пять переходов, при этом четыре результата – не то, что требуется. Чем выше качество поиска, тем меньше переходов.

Не стоит также забывать о таком индикаторе как качество местного контента, это хорошо заметно по Уанету. Когда люди что-то ищут, совсем не факт, что они переходят на украинский ресурс. Соответ­ственно, те показатели, которые позволяют определить локальные позиции поискового механизма, не работают. В данном случае речь идет о количестве запросов, которые теоретически должны приводить на отечественный ресурс, но выходит, что они ведут совсем не туда и, соответственно, статистика это не учитывает.

В ряде стран даже несмотря на отсутствие авторитетных исследователей ситуация однозначна, и Google лидирует. В России вы занимаете второе место. С чем это связано?

Мы достаточно поздно вышли на данный рынок и, к слову, аналогичная ситуация в Китае, Чехии, Корее. Google не является лидером в упомянутых странах во многом потому, что к моменту нашего появления здесь уже были свои ресурсы. Но, опять-таки, положение меняется. В России изначально мы были третьей поисковой системой с очень незначительной долей на рынке, сегодня мы уверенно занимаем вторую позицию, и с Google тут уже действительно нельзя не считаться.

Какие сервисы Google демонстрируют в последнее время наибольший приток пользователей?

Точной информацией я, к сожалению, не располагаю. Растет все, но могу предположить, что популярность, например, YouTube увеличивается очень сильно. К его взрывному росту могут привести, наверное, две вещи: широкое распространение цифровых видеокамер и высокоскоростного доступа в Интернет, ведь нельзя же нормально смотреть онлайн-видео на dial-up, поэтому, полагаю, настоящий успех этого сервиса, особенно в России и Украине, еще впереди.

Можете ли вы рассказать, какие направления деятельности приносят компании наибольшую прибыль?

Фактически у нас один источник финансовых поступлений – реклама. Поисковая и контекстная, если очень просто объяснить разницу между ними, то первую мы показываем на своем ресурсе, а вторую – на сайтах-партнерах. За прошлый год суммарный доход Google равен 15,6 млрд долл., из которых около 64% пришлось на поисковую, 35% – на контекстную и еще около 1% мы заработали от разнообразных лицензионных отчислений. Чистая прибыль за 2007 г. составила 4,2 млрд .

Интересная ситуация – практически все ваши доходы – от рекламы, но сама Google себя не рекламирует…

Мы искренне верим: все что делаем – лучшее в мире. Идея заключается в том, что наш продукт, в силу своего качества, пробьет себе дорогу. Это сложно отрицать, поскольку видно, как система, сделанная двумя аспирантами Стэнфорда, без какой-либо рекламы вышла на сегодняшний уровень.

Но и в том, что множество компаний тратят деньги на рекламу, нет противоречия. Инженеры Ford в командировки, все-таки, летают на самолетах «Боинг» вместо того, чтобы поехать на машине, не так ли?

Порой мы, правда, делали небольшие локальные рекламные компании, в которых рассказывали о наиболее популярных запросах Google в разных сферах. Но это был скорее имиджевый шаг, с целью просто продемонстрировать общественности интересные данные.

Недавно вы запустили в бета-тестирование видеообъявления. Смогут ли они прийти на смену текстовым и графическим или это просто эксперимент?

Сложно сказать. Тенденция развития на то и тенденция, что все становится понятно, лишь когда уже совершилось. Это другой вид рекламы, для кого-то достаточно подходящий. Все-таки очень сложно спорить с тем, что ролик запоминается лучше, чем текст. Он отлично подходит, когда компании нужен какой-то брендинг. Возьмем, например, ситуацию: человек решил следить за здоровьем – правильно питаться, заниматься спортом. Он приходит на специализированный сайт, что-то читает, и там стоит видеореклама фирмы, производящей спортивное снаряжение. Это 100%-ное попадание в тему.

Почему Google уверен, что люди будут смотреть эти объявления? Ведь большинство потребителей рекламу в целом воспринимают негативно.

Важно то, что это не та реклама, которая внезапно откуда-то всплывает и «ждет в засаде» первого попавшегося пользователя, начинает играть, и ее не выключишь. Но эти объявления пользователь нажимает сам. Они должны вызвать сознательный интерес, под ними подписано, о чем они. Это фактически дополнительная информация, визуальный ряд, продолжающий тему, о которой рассказывается на странице.

Что еще возможно в будущем в секторе интернет-рекламы?

В Интернете все настолько стремительно развивается, мне даже сложно предположить, что будет через год. Сейчас очень интересное время. Появились вот социальные сети, возможно, будет реклама с учетом профиля, а вероятно, и социальные сети могут внезапно исчезнуть. Вспомните, насколько были популярны чаты несколько лет назад. Ну и где они сейчас? Уже есть тревожные звонки: у одной из крупнейших социальных сетей трафик упал на 5%. Казалось бы, понижение незначительно, но он ведь до сих пор все время рос. С другой стороны, если посмотреть на YouTube, то из видеохранилища он тоже превращается в некоторый аналог социальной сети, где люди не просто выкладывают видео, но и обсуждают его.

Вернемся к реалиям России и Украины – партнеры не могут сейчас быстро вводить и выводить деньги из системы за показ объявлений, когда ситуация изменится?

На самом деле разница между Украиной и Россией есть – ваша страна прогрессивнее в плане бизнес-условий, тут юридическое лицо имеет право платить по карточке, у нас нет, тут меньше бюрократии, и гораздо более развита банковская система. Мы экспериментируем с разнообразными инструментами мгновенного ввода и вывода средств, но никогда не объявляем об этом заранее. Вот года полтора назад мы пытались наладить работу с Western Union – не получилось. Сейчас аналогичная ситуация: пока мы не поймем, что все функционирует – объявлять не будем.
В компании отчетливо понимают, что это проблема в первую очередь для нас. Кто знает, насколько больше партнеров мы имели бы, если бы все было налажено. Как я уже упомянул, недавно мы решили вопрос с приемом платежей от рекламодателей картами. Много проблем возникало даже потому, что не все они авторизовались зарубежной системой, поскольку у нее «очень напряженные отношения» с русскими банками. Еще раз отмечу, что недавно мы подключили WebMoney для ввода.

В чем принципиальные отличия, если удалось реализовать ввод посредством WebMoney и карт, почему нельзя точно так же сделать вывод?

Валютное законодательство, неполная конвертируемость и т.п., договор даже в электронном виде заключается между физическим или юридическим лицом, живущим в России, и с американской компанией Google Inc. Последняя платит в долларах. Часто партнеры удивляются, почему мы присылаем чеки, неужели не можем наладить банковские переводы из Америки. Не очень приятно говорить с людьми, которые считают, что мы ленивые, неповоротливые. Ведь никто из них в таком случае оформлять валютный контрольконтракт, пройти валютный контроль, сдавать отчетность по валютной выручке не готов.

Но ведь есть же в России свое ООО Google?

Да, но российскому Google не принадлежит даже домен google.ru, что и говорить о рекламных сервисах. Но тут важно понимать, что проблема не в структуре компании – в Европейском Союзе ведь все работает, это проблема финансовой системы нашей страны, мы имеем свое валютное законодательство и у нас не полностью конвертируемая валюта. Все начинается с того, что нельзя просто приехать в Лондон и в аэропорту Хитроу обменять тысячу рублей или гривен на местные фунты.

Давайте поговорим о более глобальных вещах, о слияниях и поглощениях. Есть мнение, что в СНГ мало интересных проектов, большинство клонов. С чем это, по вашему мнению, связано?

Если посмотреть на ситуацию глобально, страны СНГ повторяют пути развития зарубежных государств. То же самое и в информационных технологиях, и этом нет ничего плохого. Потому что мы не просто повторяем, перепрыгиваем через некоторые несущественные этапы, избегаем каких-то тупиковых веток и т.п. Типичный пример – в России много лет назад были компьютеры386, потом появились 486, но люди пересели с «троек» сразу на Pentium. Парк «четверток» оказался ощутимо меньше, чем предшественников, поскольку не были понятны их преимущества.
С тем, что мы не производим ничего оригинального, не соглашусь. FineReader, например, лучшая программа по распознаванию не только в России, а в мире. По моим оценкам, «Антивирус Касперского» ничем не хуже продукта Norton и т.п. Один из самых популярных почтовых клиентов – The Bat – продукт из Молдовы. В онлайн-секторе же многое связано с языком, именно поэтому популярность локальных проектов за рубежом небольшая.

Есть ли для Google интересные проекты на территории СНГ?

Мало кто знает, но московский R&D центр Google появился вследствие покупки компании-разработчика. Команда была достаточно квалифицированная и занималась проектом, находившемся в русле общих интересов Google – создавали поисковую систему по товарам. В продолжение темы M&A хотелось бы отметить, что сделки никогда не были для Google средством поглощения конкурентов.

А если вспомнить слухи начала года, имеем в виду ситуацию с Yahoo! и Microsoft?

Наш подход достаточно прост – Google всегда приветствовала конкуренцию на рынке. Более того – это основа бизнеса компании, ведь у нас же аукционный механизм ценообразования на рекламу, т. е. есть соперничество рекламодателей, в результате которой появляется цена за клик.

Так вот, говоря о том, что происходило в начале года, мы считаем: если сделка состоялась бы, она привела бы к сильному перераспределению ситуации на рынке и ослаблению конкуренции, ведь последняя служит могучим средством развития. Когда ты монополист – обрастаешь жирком и перестаешь шевелиться, а страдает ведь от этого конечный пользователь.

Ready, set, buy! Посібник для початківців - як придбати Copilot для Microsoft 365